– Записная книжка Эпине-Брокара.
Алексей перевел взгляд с книжки на Видока.
– Раньше вы о ней не упоминали.
– А вы и не спрашивали, – парировал старый плут. – Я нашел ее, когда обыскивал его дом.
Молодой офицер в волнении вскочил с места.
– Мой бог, но ведь тогда все гораздо проще!
– Черта с два, – уныло откликнулся Видок. – Взгляните-ка.
Книжка была ничем не примечательная, размером не более ладони. Раскрыв ее наугад, Алексей увидел на странице запись:
17 апр. ТЬАСЯЗПОТ Ь МИ ПАСД
Полина тоже подошла взглянуть и покачала головой. Все остальные записи оказались такой же абракадаброй, что и первая.
– Предусмотрительный человек, – пробормотал Каверин. – Эпине-Брокар шифровал свои заметки.
– Я это тоже понял, – буркнул Видок, не спуская с него глаз. – Меня интересует вот что: нельзя ли записи как-то расшифровать?
Полина оторвалась от книжки и с любопытством посмотрела на Видока.
– И как же вы себе это представляете?
– Не знаю, – проворчал тот. – Я в жизни не имел дела с шифрами, но вы – вы другое дело.
Особый агент нумер один в панике оглянулся на агента нумер два, ища поддержки. Дело в том, что граф Чернышев среди прочего упоминал, что в будущем, когда сие понадобится в интересах государства, агентов особой службы обучат основам тайнописи, то есть шифрования. Но будущее, как обычно, наступило куда быстрее, чем ожидали, что же касается основ шифрования, то о них Алексею было в данный момент известно столько же, сколько о китайской грамоте, то бишь – ничего.
– Э… м-м… – протянула Полина несмело. – Судя по датам, у нас в руках что-то вроде дневника, верно?
Видок кивнул.
– Вел его Эпине-Брокар крайне нерегулярно, но все-таки вел. Если бы нам удалось установить из заметок, откуда у него появилась шкатулка и кому он говорил о ней, мы могли хотя бы понять, кто выступает против нас.
– Нет, это вряд ли, – заговорил Алексей, чтобы потянуть время. – Если Эпине-Брокар понимал значение шкатулки, то зачем бы ему понадобилось кому-то рассказывать о ней? Возьмем, к примеру, меня. Да если бы мне стало известно местонахождение драгоценностей короны, я бы просто спокойно отправился туда и забрал их, не распространяясь о том, что собираюсь сделать.
– Ну, в теории всегда рассуждать легко, – возразил Видок. – Мне кажется, я могу сказать, откуда де Шевран и наши «друзья» могли прознать о шкатулке. Дело в том, что Эпине-Брокар был ходок, vert galant
[11]
. А женщины, мой дорогой юный друг, любопытны сверх меры и к тому же непревзойденные мастерицы выпытывать чужие секреты. Так что, как бы Эпине-Брокар ни осторожничал, он мог проболтаться, даже не заметив того.
– И все-таки странно – ну как можно болтать о таких вещах? – поддержала Алексея Полина.
– В мире немало странного, – заметил Видок. – Если бы мне в свое время кто-нибудь предсказал, что в один прекрасный день я возглавлю французскую полицию, я бы умер со смеху. – Сыщик сощурился. – Так вы попытаетесь расшифровать заметки?
И тут Алексей услышал спокойный голос Полины.
– Все зависит от степени сложности шифра, – объявила мадемуазель Серова, листая записную книжку. – От того, какой был выбран способ шифрования, от ключа, длины сообщений и от многого другого.
«А она все-таки молодец! – подумал восхищенный Каверин. – Надо употреблять умные слова, чтобы Видок не понял, что мы на самом деле полные профаны. А потом всегда можно будет ему сказать, что шифр убитого оказался нам не по зубам».
– Точно, – быстро поддержал он Полину. – Ключ…
– Да я понимаю, – оборвал его Видок, который, как и все люди практического склада, больше интересовался результатом. – Но вы сможете прочитать, что тут написано?
– Мы не математики, – отозвалась Полина, – но все-таки попытаемся. Однако на расшифровку потребуется время.
«При чем тут математика? – мелькнуло в голове у Алексея. – А потянуть время – очень, очень хорошо!»
– Время у вас будет, – спокойно сказал Видок. – Что-нибудь еще?
– Деньги, – не моргнув глазом объявила Полина. – Мне понадобится одна книга, а она сейчас в посольстве среди моих вещей. Проще купить другую такую же, чем возвращаться за той. И еще мне нужно будет съездить на улицу Мира.
– Зачем? – изумился Алексей.
Полина ограничилась тем, что царственно повела плечами. По правде говоря, она так и не купила на рю де ля Пэ веера, о которых мечтала, и теперь собиралась приобрести их за счет Видока. Или французского короля – кому как больше нравится.
– Столько хватит? – спросил Видок, кладя деньги на стол.
Полина задумалась, и сыщик добавил еще несколько монет.
– Ну вот и хорошо, – объявила Полина, забирая деньги. – Я пошлю Алексея за книгой.
– Я бы предпочел, чтобы вы оба сидели тут, в целях безопасности, – вмешался Видок. – Напишите заглавие книги, я отправлю за ней одного из моих людей.
– Хорошо, – легко согласилась Полина и, сев за стол, своим быстрым решительным почерком написала, что ей требуется. – Только учтите: на рю де ля Пэ я поеду сама, это поручение я никому не смогу передоверить!
Видок тяжело вздохнул.
– Договорились. Когда вы намерены приступить к расшифровке?
– Я думаю, мы… – начал Алексей.
– Сейчас же, – вмешалась Полина. – Само собой, сначала я должна позавтракать и мне должны принести книгу. Также мне нужны… – Барышня зажмурилась. – Ну да, карандаш, бумага и лупа. И отдельный кабинет.
Видок поднялся.
– Что ж, не буду вам мешать. Я пойду пока на Иерусалимскую, потолкую с бывшими коллегами. Кроме того, надо, чтобы забрали тело бедняги Ксавье. В доме остались трое моих людей, если что понадобится, можете обращаться к ним. Насчет завтрака я распоряжусь. Мой кабинет вас устроит? – Полина кивнула. – Лупа в верхнем ящике стола, все остальное – на столе. Книгу вам скоро доставят, мадемуазель.
– С вами одно удовольствие работать, сударь, – прощебетала барышня Серова.
Польщенный Видок улыбнулся. Затем пристально посмотрел на агентов.
– Надо ли мне говорить, чтобы вы не пытались бежать? Надеюсь, нет. Когда я вернусь, вы мне покажете, чего удалось добиться.
– Договорились, патрон, – кивнул Алексей, подражая тону воришек, которыми заведовал бывший каторжник.
Видок подозрительно уставился на него, но молодой человек, казалось, говорил совершенно серьезно.
– Ладно, – сказал старый сыщик. – Постарайтесь не разочаровывать меня, хорошо? Я отлучусь ненадолго.
