– А как же, – спокойно произнес Видок. – Когда вы неожиданно бросились бежать, я чуть не потерял вас из виду, но все обошлось. Кстати, я же еще не сказал вам: на пустыре найдено тело Селестена.
– Застрелен?
– Задушен тонкой веревкой.
– И перстня при нем, конечно, не было.
– Не было, – подтвердил Видок. – Теперь о наших делах. Я заготовил вам паспорт на имя Алексиса Перрена. Надеюсь, вы не обидитесь? – Старый сыщик озорно ухмыльнулся. – Кроме того, я распорядился сделать для вас полсотни визитных карточек. Карету вам предоставят отдельную, кучер – надежный человек. И еще один из верных мне людей будет сопровождать вас – для подстраховки. Если вам нужны какие-то вещи, возьмите любые из моих.
Он протянул Алексею бумаги:
– Пожалуйста, месье Перрен. С вами едут двое слуг: Жозеф и Филипп. Можете полагаться на них, как на самого себя.
– Они знают, зачем мы направляемся в Рим?
Видок покачал головой.
– Я не стал посвящать их в утомительные подробности. Считаю, так лучше. Я лишь сказал им, что спущу с них шкуру, если они не доставят вас обратно целым и невредимым.
Алексей поколебался.
– Должен вам сказать, что сделаю то же самое, если… – начал он.
– Только не надо лишних слов! – перебил, поморщившись, Видок. – Я уже понял, что вы имеете в виду мадемуазель Полину. Можете не волноваться, со мной она будет в полной безопасности.
– Хотел бы я вам верить, – проворчал Каверин.
– Надеюсь, вы не передумали ехать?
– Нет.
– Что ж, – заключил Видок, – тогда в добрый час!
И на следующее утро в великолепном рессорном экипаже месье Алексис Перрен отбыл в Рим, столицу Папской области.
В те времена Италия была раздроблена на множество более или менее независимых государств. На юге располагалось Неаполитанское королевство, в центре находились папские владения, а на севере Пьемонт и несколько мелких княжеств, со времен Средневековья ревниво оберегавших свой призрачный суверенитет. Расположенная также на севере Ломбардия со столицей Миланом, а кроме нее Венеция в результате диковинных династических перипетий оказались приписаны к Австрийской империи, хотя трудно себе вообразить два более противоположных народа, чем итальянцы и австрийцы. Разумеется, такое положение не всех устраивало, и в разное время разные правители – Цезарь Борджиа, некоторые папы, а из недавних властителей Наполеон Бонапарт – пытались объединить Италию в одно государство, но из их замыслов так и не вышло ничего путного. Папы никогда не обладали достаточной властью, чтобы подчинить себе юг и север, зато, как только замечали поползновения на свою власть, они поднимали страшный крик и призывали на голову захватчика все громы небесные, не забывая одновременно сколотить против него коалицию из почитающих власть папы католических держав. Впрочем, поскольку в XIX веке власть божественная уже не шла ни в какое сравнение с властью земной, пьемонтскому королю Виктору-Эммануилу II все-таки удалось в конце концов собрать Италию под свое крыло, ловко используя разногласия между ведущими европейскими державами, но случилось это уже через много лет после описываемых событий.
Пока же Алексей наслаждался дорогой. Стояла прекрасная июльская погода, а окрестные пейзажи открывали столько приятного для глаз. Попутчики, которых ему выделил предусмотрительный месье Видок, не только не мешали офицеру, а даже наоборот. Филипп был за кучера, Жозеф – за слугу, и оба прекрасно справлялись со своими обязанностями. Мужчины были вооружены до зубов, и Алексей был уверен: случись какая переделка, он может на них положиться. Сам же молодой человек захватил с собой одну из шпаг Видока, спрятанную в трости, пару пистолетов и достаточно боеприпасов, чтобы с успехом отстреливаться от целого отряда вооруженных супостатов. Впрочем, до самого Лиона путников никто не тревожил, и мало-помалу Алексей начал верить, что все его неприятности остались позади.
Путники покинули Лион, когда разразившаяся страшная гроза вынудила их повернуть обратно. Дождь стоял сплошной стеной, и за десять шагов не было видно ни зги. Неожиданно до путешественников донесся отчаянный крик:
– Стойте, рада бога, погодите!
Кричавший оказался кучером пассажирской кареты, которая перевернулась и, разбитая, лежала в овраге. Двое или трое пассажиров выбрались самостоятельно, остальные были заперты внутри кареты. Жозеф и Филипп переглянулись.
– Осторожнее, сударь, – сказал Жозеф Алексею, – это может быть подстава.
Но никакой подставы не было. Офицер помог выбраться из кареты столетнему старику, который, охая, не переставал благодарить его, и молодой женщине с корзинкой. Женщина сломала руку, и ей нужна была помощь врача.
– Сударь, – сказала она Каверину, – там еще одна пассажирка, только она, по-моему, потеряла сознание. Вы бы не могли ей помочь?
Алексей оторвал дверцу, которая еще держалась, и извлек на свет божий последнюю пассажирку. Это была прехорошенькая блондинка, но сейчас на ее лице были пятна крови – несчастная пострадала при падении больше других.
Каверин взял ее на руки и уложил в свою карету, после чего посадил туда же вторую женщину и старика, сам уселся рядом с кучером и велел остальным идти за его экипажем на постоялый двор.
Хозяин гостиницы, месье Кабош, был скорее обрадован нашествием постояльцев, чем наоборот. Он отвел отдельную комнату даме, которая все никак не приходила в себя, послал конюха за доктором, жившим неподалеку, и заверил Алексея, что сделает все как надо.
Женщина с корзинкой осталась возле пострадавшей. Вскоре добровольная сиделка подошла к Каверину и сообщила, что пассажирка пришла в себя и хочет видеть своего спасителя.
При этих словах Филипп, гревшийся у огонька, подмигнул Жозефу и толкнул его локтем в бок. Алексей послал своим помощникам недовольный взгляд и зашагал следом за молодой женщиной.
– А вот и ваш спаситель, – сказала она, входя в комнату.
Раненая, с лица которой смыли кровь (возле виска у нее имелась небольшая царапина), показалась Каверину смутно знакомой. При виде его она приподнялась, и глаза ее расширились от ужаса.
– Это вы! – пролепетала пострадавшая.
Алексей поморщился. Он узнал голос Анжелики де Вильбуа, любовницы Максима де Шеврана, и предчувствовал – не без скуки – мелодраматическую сцену. Надо сказать, впрочем, что в женском платье Анжелика выглядела куда выигрышнее, чем в мужском наряде. Волосы ее рассыпались по плечам золотистой волной, губы дрожали.
– Это вы! – произнесла она уже несколько иным тоном.
Молодая женщина с корзинкой, чувствуя, что назревает какая-то сцена, предпочла тактично удалиться.
– Можете убить меня! – заявила Анжелика воинственно, отбрасывая волосы с лица.
– Сударыня, – заговорил Алексей с некоторым раздражением, – должен сказать, что я предпочту оставить такую честь кому-нибудь другому. Впрочем, если вам угодно и дальше ломать комедию, не стану вам мешать.
