– Нет, месье, – пробормотал честный Филипп, мечтая переломать ненавистному фраеру все кости.
В пути Анжелика то вскрикивала, заставляя Алексея любоваться на бабочек, порхавших вокруг кареты, то заявляла ему, чтобы он вел себя прилично, когда молодой человек чересчур увлекался и начинал целовать ее.
– Ты помнешь мне прическу! Перестань!
А сама выпытывала между двумя поцелуями:
– Ну и как зовут того старика, с которым ты должен встретиться в Марселе?
– Его должны звать Дюжарден, но Видок предупреждал меня, что он мог сменить фамилию. Во всяком случае, узнать его легко. У него должна быть седая грива волос и шрам через все лицо.
– Боже, как интересно! – проговорила Анжелика и крепче прижалась к своему спасителю.
По обеим сторонам дороги бежали стога, деревья, нивы. По плетню разгуливала красавица сорока, вертя хвостом.
– Ты просто чудо! – восхищался Алексей, любовно глядя на Анжелику.
Карета миновала поворот, и тут Филипп заметил лежащий на боку поперек дороги экипаж.
– Никак еще у одних путешественников что-то случилось, – буркнул он. – Эй, что у вас там?
Ответом ему был пистолет, наставленный прямо в лицо. Алексей, заметив неладное, попробовал вытащить свой пистолет, но Анжелика резким, неженским движением выбила у него из руки оружие.
– Только без глупостей! – предупредила она.
– Что такое? – спросил офицер.
– Всем выходить с поднятыми руками! – скомандовал старичок, который руководил нападением.
Каверин вгляделся в него. Это был тот самый хрыч, которому он совсем недавно помог выбраться из разбитой кареты. Теперь, при ярком солнечном свете, было видно, что мужчина гораздо моложе, а седые бакенбарды и морщины – всего лишь искусный грим.
– Приехали, – заявила Анжелика, дулом пистолета подталкивая в спину любовника.
И вот уже Алексей, Жозеф и Филипп стояли на обочине с поднятыми руками. Филипп буквально кипел. Что касается Жозефа, то он был невозмутим, как обычно.
– Я от тебя такого не ожидал, – сказал Алексей Анжелике.
– Конечно, – отозвалась мадемуазель де Вильбуа, – и в этом твоя ошибка.
– Как ты могла! – крикнул молодой человек, извиваясь в лапах бандитов. – После того как мы… как я…
Анжелика обернулась и одарила его насмешливой улыбкой.
– Мой дорогой, – промурлыкала она, – неужели ты думал, что такая женщина, как я, могла всерьез увлечься тобой? После Максима-то де Шеврана! Бедняжка, да ты был мне просто смешон… Жюстен, веревку!
– Что вы собираетесь делать с нами? – занервничал Филипп.
– Успокойся, убивать мы вас не станем, – с ноткой презрения обронила молодая женщина. – Теперь, когда я узнала все, что мне было нужно, вы мне больше ни к чему.
– Это нечестно! – крикнул Алексей, когда двое здоровенных бандитов начали привязывать его к дубу.
Анжелика подошла поближе и всмотрелась в него.
– Жаль, что ты дурачок. Хоть и хорошенький.
Мадемуазель де Вильбуа нагнулась и поцеловала его в губы. Алексей пытался вырваться, но куда там – он был привязан и не мог пошевелиться.
– Прощай, дорогой, – сказала Анжелика.
И тут… это были ее последние слова.
Да, последние слова – до того, как чья-то уверенная и, скажем прямо, не ведающая колебаний рука огрела ее поленом по голове.
– Ой! – с сочувствием прошептал Филипп и зажмурился.
– Полина Степановна! – вытаращил глаза Алексей.
А барышня Серова с отвращением посмотрела на полено, на бесчувственную Анжелику, лежащую у ее ног, и перевела взгляд на сообщников любовницы графа де Шеврана, которых держали под прицелом какие-то головорезы.
– Сударыня! – простонал лжестарик, вмиг сообразив, что обстоятельства резко переменились. – Клянусь вам, мы не знали, что она задумала! Мы тут ни при чем! Пощадите!
– Что – это – вы – затеяли? – недобрым тоном, чеканя каждое слово, осведомилась Полина у Алексея.
К чести молодого офицера надо сказать, что он покраснел.
– Полина Степановна… Я собирался выпытать нужные нам сведения! Я притворился, что мадемуазель Анжелика… что я поверил… будто она случайно оказалась на нашем пути… и потом… Но как вы тут оказались?
– Всегда знала, что нельзя оставлять вас одного, – уронила в пространство барышня Серова. – Так как месье Видок – очень умный и проницательный человек, он согласился со мной, и мы решили, что я незаметно поеду следом и буду вас страховать. На случай возможных осложнений, так сказать.
Жозеф одобрительно кивнул.
– Постой, – всполошился Филипп, – так ты что, знал?
– Конечно, знал, – заявил его приятель. – Наш патрон ничего не пускает на самотек!
– А мне сказать не мог? – Филипп кипел от возмущения.
– А мне не велели тебя посвящать, – ответил Жозеф, улыбаясь во весь рот, как истинный нормандец, когда тому удается кого-нибудь надуть.
– Сударыня, – вмешался головорез, державший на мушке главаря разбойников, – что с этими-то делать?
Полина вздохнула, подошла к нему (теперь Алексей узнал в головорезе одного из людей Видока) и шепнула что-то на ухо, кивнув на лес. Головорез вытаращил глаза, но почтительно поклонился и, взяв лжестарика за плечо, повел его в указанном направлении. Вслед за ним двинулись и остальные сообщники Полины, таща за собой пленников.
– Полина Степановна, – проговорил Алексей, – не хотел бы отвлекать вас, но я… гм… некоторым образом до сих пор связан.
– Да? Это ужасно, – согласилась Полина. – Кстати, сударь, вы хоть подумали, что бы вы делали, если бы пособнице графа де Шеврана взбрело в голову вас убить?
И барышня Серова с восхитительным спокойствием принялась развязывать верного Жозефа.
Алексею было нечего сказать, и он предпочел задать другой вопрос:
– А куда повели людей мадемуазель де Вильбуа?
– В лес, – коротко ответила Полина. – Там их разденут и отпустят на все четыре стороны.
– Разденут? – Филипп вытаращил глаза. – Совсем?
– Совершенно, – подтвердила барышня Серова с поистине видоковским хладнокровием. – То есть до состояния Адама и Евы, если можно так выразиться… Жозеф, вы теперь свободны, помогите мне развязать месье и Филиппа.
– Полина Степановна, – проговорил Алексей после небольшой паузы, – я не уверен, что вы приняли верное решение. Я имею в виду, насчет… э… Адама и Евы.
– Зато оно надолго отобьет у них охоту гоняться за нами, – парировала жестокосердная Полина.
– Но вы же не собираетесь сделать то же самое с Анжеликой? В конце концов, она женщина! – Алексей был готов возмутиться.
