– Я вот тут подумал… – задумчиво произнес Видок. – А зачем, собственно, вам вообще уезжать?
– Как это? – изумился Алексей.
– Очень просто, – усмехнулся старый сыщик. – Почему бы вам обоим не поступить ко мне на службу? Я бы с удовольствием взял вас в постоянные напарники. Мы бы с вами отлично сработались. Тонкостям нашего дела я, разумеется, вас обучу. Ну так как?
Полина открыла рот. Ах, если бы не Лёвушка, за которым постоянно надо присматривать, с какой легкостью она бы согласилась на предложение старика Видока!
– Не знаю, – честно признался Алексей. – Я никогда не думал стать сыщиком.
– А я что, думал? – засмеялся бывший полицейский. И вдруг понизил голос: – Между прочим, я все еще не теряю надежды найти сокровища короны. Вы могли бы поучаствовать в поисках.
– Ваше предложение – большая честь для нас, – серьезно отозвался Алексей, оглядываясь на безмолвствующую Полину, – но…
– А вы не отвечайте прямо сейчас, – сказал Видок. – Просто подумайте над тем, что я сказал. Как бы там ни было, в любое время я буду рад вас видеть. Мадемуазель Полина, не хотите еще персиков?
– Пожалуй, нет, – вздохнула Полина, героически борясь с желанием съесть еще дюжину персиков, не меньше.
– Кстати, – добавил Видок, – вы ведь так и не рассказали нам, как вам удалось найти человека, которого Эпине-Брокар хотел выдать за Наполеона.
– Все началось со слов хозяйки, – пояснила Полина и поведала, как она поехала искать синьора Альпоне, как говорила с ним на берегу и сразу же поняла, что тот не в себе.
– Только я не знала, как объяснить это Сержу и англичанину, когда они появились. Оба наверняка бы решили, что я лгу.
– Конечно, – добродушно ответил Видок. – К примеру, сейчас вы тоже лжете, хоть и знаете, что мы ваши друзья.
– Я лгу?! – немного фальшиво возмутилась Полина.
– Конечно. Когда вы говорите неправду, у вас ушки этак очаровательно краснеют. – И Видок улыбнулся.
– Алексей Константинович, – возмутилась Полина, – у меня что, красные уши?
– Э, – пробормотал офицер, – честно говоря, я не…
– А вот сейчас я посмотрю в зеркало! – воинственно объявила Полина и достала из сумочки небольшое зеркало на ручке. – И вовсе уши у меня не красные, месье Видок! Это ваш трюк, чтобы сбить меня с толку!
– Уверен, месье Видок просто хотел пошутить, – вмешался Алексей.
– А вот и нет, – парировал старый сыщик. – Я уже в Ницце заметил, что вы не хотели уезжать из того дома. Вы пару раз вздохнули, оборачиваясь на него, и никак не решались сесть в карету. И вообще такое выражение лица, какое было у вас тогда, я видел только раз – когда вам не досталась шляпка, о которой вы мечтали.
– Месье Видок!
– И поскольку я хорошо знаю людей, – безжалостно продолжал бывший полицейский, – то никогда не поверю, что так вы могли себя вести из-за того помешанного бедняги или из-за его доктора, который годится вам в отцы. Ну так что, мадемуазель Полина? Вы скажете нам правду или мне самому ее сказать?
– Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – заволновался Алексей, переводя взгляд то на барышню Серову, то на Видока. – Полина Степановна! Так этот сумасшедший…
– Уверена, что сумасшедший настоящий, – сказала Полина, насупившись. – И если кто-то пожелает навести справки в Ла-Рошели, они вполне его удовлетворят.
– Но больной все равно не Франсуа Робо? – настаивал совершенно сбитый с толку офицер.
– Нет, именно Франсуа Робо. – И вдруг Полина сердито воскликнула: – Но это не тот человек, с которым я беседовала на берегу! Ясно вам? На берегу я разговаривала с… с совсем другим человеком!
Девушка раскраснелась и сидела, глядя исподлобья на своих собеседников.
– Вы хотите сказать, – медленно начал Алексей, – что человек на берегу…
– Был император Наполеон, – закончил за него Видок. – Настоящий. Потому что он действительно бежал с острова Святой Елены. И действительно скрывался. А врач в том доме одновременно и его доктор, так как император болен, и доктор двойника, который, так сказать, его прикрывает.
– Ну вот, вы обо всем догадались, – надулась Полина.
– И вы ничего не сказали… – начал закипать Алексей.
– Я же не могла сказать вам правду в присутствии его врагов! – отрезала Полина. – Как только появился двойник, я сразу же сообразила, куда клонят наши враги, и поддержала их игру. Серж даже не усомнился, что видит именно того человека, с которым я встречалась. – Девушка вздохнула. – А у меня осталась его книжка. Из Раматюэля, помните? Правда, он даже не дочитал ее.
– Но вы могли сказать нам позже! – настаивал Алексей.
– Я собиралась, – призналась Полина, – но, знаете, такие вещи как бы между прочим не сообщают. А впрочем, даже если бы я захотела промолчать, месье Видок все равно бы обо всем догадался. Не правда ли?
– Вы и представить себе не можете, как я завидую вам, – вздохнул теперь Видок. – Как вы думаете, мы еще увидим его когда-нибудь?
Полина покачала головой.
– Нет. Я уверена, что он сразу же после нашего визита покинул Ниццу, и теперь его уже никто не найдет.
– А он говорил вам… Он вернется?
– Нет. Не вернется.
– А может быть, еще передумает?
– Нет, – твердо ответила Полина. – Он принял решение и уже его не изменит.
– А как было бы здорово… – мечтательно проговорил Видок. – Все-таки время империи – золотое время!
– Нет, я думаю, что император принял правильное решение, – возразил Алексей. – Никто из Бонапартов уже никогда не взойдет на престол, остальные державы об этом позаботились.
– Хм, как знать… – с сомнением протянула Полина.
– Сами подумайте, Полина Степановна: император тяжело болен, его сын умер, наследников нет. По-моему, и так все ясно.
– Помнится, я что-то такое слышала про племянника
[25]
, – заметила Полина. – Очень многообещающий молодой человек. А впрочем, что гадать? Придет время, и мы все увидим. – Она повернулась к Видоку. – Спасибо вам за все, месье. Ужасно не хочется уезжать из Парижа, но сами понимаете…
– Да, – кивнул Видок, – я понимаю. Мне будет очень вас не хватать, тем более что завтра мне предстоит нешуточное испытание.
– Да? – загорелась Полина. – Какое же?
– Ужин с литераторами, – серьезно ответил Видок, но все морщинки его широкого лица смеялись.
– Заботитесь о своей будущей славе? – поддел его Алексей.
– Так точно, мой мальчик, – кивнул Видок.
– Тогда, – предложил Алексей, – может, вы расскажете им эту историю? Теперь, когда тот уже далеко…
