Правда, Саня парнем оказался крепким, отлетать свое – отлетал, но уж потом спуску никому не давал:
– Ща в табло заряжу, будет тебе и Калимба, и остальное на воротник!..
Пришел очередной призыв, стал Календа «ветераном», причем авторитетным, и сползла эта традиция потихоньку на нет.
Но песня так в памяти и осталась – как несущиеся через годы звуки, символизирующие, что жизнь снова вернулась и продолжается…
Эпизод второй. «Малиновка»
Вторая армейская весна потихоньку переползла во второе армейское лето…
Июль. Жара. Уже почти год мы здесь, в Афганистане.
И даже этот факт уже стал давно привычным.
Уже сложно представить, что когда-то мы были НЕ ЗДЕСЬ.
И пока еще тяжело – что когда-то БУДЕМ не здесь.
Уже не вызывают прежнего внутреннего трепета слова «боевые», «операция», «колонна», «засада», «обстрел».
Все это стало обыденностью – более того, на боевые стремишься, ждешь их.
Раньше – потому что боевые облегчали выматывающее «шнуровство».
Теперь – потому что только там избавляешься от нудизма и бессмыслицы «армейской службы» как таковой.
Мы уже прослужили достаточно долго. Служба перестала выматывать и начала доставать. Точнее, не сама служба, а такое ее неотъемлемые и печальные свойства, как дубизм и тупость.
Не знаю уж, нам ли одним так не повезло или в других местах тоже хватало этого дурдома, но только даже спустя 25 лет не перестаю удивляться.
Чего стоят одни только занятия по строевой (!) подготовке, которые время от времени проводили на бригадном плацу. Именно не прохождение строем с песней – без этого куда ж, – а именно тупая и бессмысленная шагистика.
С краю плаца расположился барабанщик из оркестра, на трибуне – заместитель командира бригады подполковник Н-цев.
Роты распределяются на плацу – и погнали…
Большой барабан глухо отсчитывает удары, задавая ритм шагов.
Подполковник Н-цев что-то глухо бухтит с трибуны, вызывая желание его грохнуть, идиота.
А бойцы подразделений, которые угораздило в это время оказаться не на боевых, начинают вышагивать под эти глухие удары и бухтение в затылок друг другу по квадратам, в центре которых стоит по офицеру.
Бум! Бум! Бум!
Ну, то есть не все, конечно, бойцы, да и офицеры не все. Все, кто может хоть под каким-то предлогом избежать этого мероприятия, его избегают.
И у солдат, и у офицеров шансов на это тем больше, чем больше срок службы или должность.
У дембелей резко ухудшается самочувствие, у ротных и взводных постарше – резко возникает необходимость в заполнении документации и подготовке конспектов занятий…
В итоге на плацу под присмотром самых сопливых лейтенантов вышагивают самые сопливые гвардейцы-десантники.
И тем и другим, конечно же, строевая нужна просто позарез. Потому как воевать без нее ну совершенно невозможно, особенно в горах Афганистана.
Бум! Бум! Бум!
Зато замкомбрига – счастлив.
Видно, эта часть службы ему всего милее и понятнее…
Любовь командования бригады к строевой подготовке настолько велика, что даже с бригадных построений перед отбытием на боевые действия мы иногда выходим с плаца строевым и с песней – это притом что тащим уже на себе всю экипировку и боеприпасы.
Непередаваемые ощущения – шагать строевым шагом вдоль трибуны, с песней и «р-р-равнение на-а-а пррраво!», неся при этом на горбу 40-килограммовый РД, а в руке, допустим, короб с лентой для «Утеса».
Или с телом АГСа на плече…
Или трубой минометной…
У-у-х, аж бодростью всего переполнило, как вспомнил…
Короче, любили наши командиры строевую и внимание ей уделяли особое.
Как говорится, война войной…
Вот и сейчас, в начале июля 85-го мы готовимся к операции на Панджшер. Где предстоит нам лазать по горкам повыше и покруче, чем наши пактийские. Чуть ли не пяти тысячники покорять придется.
И главный душман тех краев, Ахмад Шах Масуд, вояка серьезный.
Про все это нам уже рассказал замполит батальона и предупредил, что готовиться нужно особо тщательно.
Ну а что может быть важнее в подготовке гвардейца-десантника к боевым действиям в горной местности? Есть варианты?
Так точно, ответ правильный: конечно, строевая!!!
Второй парашютно-десантный взвод разучивает на бригадном плацу новую взводную песню.
Нам же без этого на Панджшере никуда! Ну как мы полезем в горы без хорошей строевой песни?
К выбору ее наш взводный подошел со всей серьезностью.
Нет, пожалуй, не то чтобы с серьезностью, но с душой.
С выдумкой. С задором.
Потому как топчем мы плац бригады под песню… «Малиновка».
Двадцать солдатских глоток выводят:
Малиновки заслышав голосок,
Припомню я забытые свиданья.
В три жердочки березовый мосток
Над тихою речушкой без названья.
[18]
Нет, я не шучу. Не прикалываюсь.
Это взводный, наверное, прикалывается. Хотя по его виду не скажешь.
Серьезен, сосредоточен.
Особенно переживает, что на припеве мы постоянно сбиваем шаг:
Прошу тебя, в час розовый Напой тихонько мне,
Как дорог край березовый В малиновой заре.
Он только после училища, для него это будет ПЕРВАЯ боевая операция…
А во взводе в основном наш призыв – мы все в Афгане уже почти по году. Может он просто не знает пока, чему ОН может научить НАС?
Ну ладно он. Но почему ж никто не выйдет из штаба бригады и не скажет:
– Ты охренел, лейтенант! Тебе с бойцами заняться нечем перед боевыми!?
Не, никто не вышел…
А может, наоборот. Прильнули к окнам и любуются. Умиляются.
И правда, боевые начнутся и кончатся, а строевая – вечная ценность…
А потом мы ушли на Панджшер…
И с Панджшера взводный вернулся уже НЕ молодым летюхой.
Он, как и мы когда-то, на своей шкуре понял, почему в Афгане день за три…
И под пулями вместе с нами полежал. И от жажды поумирал.
И блажь эта из головы его улетучилась…
