И добавил:
— Я даже не думал, что так привязан к этой дыре.
— Спасибо, — сказала Янна-Берта.
Они кивнули друг другу на прощанье.
Янна-Берта видела, как он вернулся к своей семье.
Потом пошла обратно на лужайку. Нашла бабушку, сидевшую перед трибуной, и забрала у неё малышек. Бабушка с облегчением переключилась на вязание, лежавшее у неё на коленях пушистым комком. Защелкали спицы, замелькали петли.
За трибуной Янна-Берта обнаружила Папса, он возился с электропроводкой. Некоторое время она наблюдала за ним, пока девочки не расхныкались. Рядом с этим человеком ей было хорошо и спокойно. Иногда Папс поднимал голову и улыбался ей. Она молча улыбалась в ответ.
Вечером, вернувшись домой, Янна-Берта объявила, что на следующее утро уезжает в Шлиц.
Альмут это известие ошеломило.
— Прямо туда? — воскликнула она. — В заражённый район? Почему так внезапно? Пусть хотя бы несколько недель пройдёт, а лучше месяцев. Тебя там никто и ничто не ждёт.
— Квартира всё равно вся в пыли, — добавил Райнхард. — А разросшиеся сорняки в саду прикончит зима.
Так оно и есть. И всё же — ей просто невмоготу больше ждать.
— Завтра ведь открытие, — привела Альмут последний аргумент. — Хочешь его пропустить, после того как ты столько для этого сделала?
— Пусть едет, — высказался Папс. — Раз её туда тянет, силой не удержишь.
— Но ты ведь вернёшься? — спросила бабушка, тревожно глядя на неё.
— Пока ещё сама не знаю, — ответила Янна-Берта. — Не хочу вам ничего обещать. Всё возможно.
— Такое впечатление, — заметил Папс, — что ты всё делаешь правильно. Желаем тебе счастливого пути — и не больше печали, чем ты сможешь вынести.
Альмут дала ей кошелёк со стомарковой купюрой и немного мелочи.
— Ты не от мира сего, — сказала она.
Янна-Берта попросила одолжить ей большую джутовую сумку.
Поздним вечером она незаметно выскользнула из дома и уложила в неё саперную лопатку, обнаруженную пару дней назад в гараже.
На следующее утро Янна-Берта очень рано тронулась в путь. Однако не настолько рано, чтобы этого не услышала бабушка. Тихонько выбравшись из детской комнаты, она сунула Янне-Берте в руки что-то белое и пушистое.
— Это шапка, — шепнула она. — В октябре по утрам бывает холодно. А ты мне рассказывала, что осенью в долине Фульды лежит туман. Она может тебе пригодиться.
Янна-Берта сунула шапку в сумку, обняла бабушку, поцеловала её в мягкую щёку и, поблагодарив, побежала к автобусной остановке. На ней были те же брюки и та же футболка, в которых она приехала в Висбаден. Только куртка была новая. Она принадлежала матери Ирмелы и Рут. Бабушка подарила её Янне-Берте, как только переселилась к ним.
Глава пятнадцатая
Моросил дождь. Над Рейнской долиной стелился туман. Но Янне-Берте не пришлось долго ждать у въезда на автобан. Уже вторая притормозившая машина ехала в сторону Касселя. За рулём сидела женщина. Едва взглянув на Янну-Берту, она принялась рассказывать печальную историю своей сестры, жившей в Бад-Нойштадте, на реке Заале, и всё потерявшей.
— Всё! — восклицала женщина.
— Но ведь она сама жива, — заметила Янна-Берта.
Женщина совсем не слушала и продолжала рассказывать дальше. Янне-Берте даже не требовалось отвечать. Она задремала.
Её подвезли до съезда на Восточный Гиссен. Там Янна-Берта нарвала большой букет на поле подсолнухов, и её подхватил бородатый студент на древнем «фиате». Студент направлялся в Берлин.
Услышав, что она собирается попасть в бывшую запретную зону № 3, студент сделал озабоченное лицо.
— Я должна там кое-что сделать, — сказала она и попросила высадить её под Бад-Херсфельдом.
— Подумай ещё раз, — посоветовал он. — Так ли важно то, что ты хочешь сделать.
Но она была полна решимости. Вылезая из машины, Янна-Берта выронила из сумки сапёрную лопатку. Студент уставился сначала на лопатку, потом на неё.
— Хочешь что-то раскопать? — спросил он.
— Хочу кого-то похоронить, — ответила она.
— Все, кто умер, уже похоронены, — сказал он. — Даже трупы животных. Для этой цели посылали спецподразделения.
— Не думаю, — ответила Янна-Берта, — чтобы они искали в рапсовых полях.
— Кто это?
— Мой младший брат.
— Залезай обратно, — сказал студент. — Я тебя туда отвезу.
Он ехал с закрытыми окнами. Оба всю дорогу молчали. Недалеко от Асбаха она попросила остановить, поблагодарила, протянула ему подсолнух из своего букета и вышла из машины. Он развернулся и уехал. На широкой федеральной трассе транспорта почти не было.
Она не пошла кружным путём через деревню, а зашагала по полю напрямик. Между вымахавшими в человеческий рост сорняками кое-где пробивались чахлые картофельные кусты. Приблизившись к железнодорожной насыпи, она остановилась. Долго вглядывалась в сторону деревушки. Весь пологий ландшафт отливал мягким охристым цветом. Некоторые деревья уже сбросили листву.
Глубоко вдохнув, она полезла по насыпи вверх. Там, рядом с рельсами, все ещё лежал её велосипед, проржавевший, со школьной сумкой, пристёгнутой к багажнику. Дальше, до самого горизонта, тянулось, как ни в чём не бывало, неубранное рапсовое поле.
Янна-Берта медленно спустилась с насыпи прямо к велосипеду Ули, валявшемуся на откосе. Пластиковый пакет был разорван в клочья. Возможно, животные хотели добраться до еды. На поросшей чертополохом щебневой дорожке она обнаружила покрытого пылью и сплющенного шинами плюшевого мишку. Его густо-коричневый мех поблёк от дождя и солнца.
Янна-Берта подняла над головой букет подсолнухов и медленно ступила с дороги в поле, раздвигая стебли и осторожно прощупывая ногами почву перед собой. Ей пришлось немного поискать, прежде чем она набрела на Ули. Лебеда и дикая ромашка скрыли почти всё, что от него осталось. Запаха уже не было. Ключ от дома так и висел на красном кожаном шнурке. Когда она потянула, то не встретила сопротивления, ей даже не пришлось рвать шнурок. Ключ сам оказался в её руке. Она убрала его и достала из джутовой сумки сапёрную лопатку.
Ей не понадобилось копать большую яму. Когда углубление в земле показалось ей достаточным, она уложила в него успевшие поникнуть подсолнухи, а сверху — убогие останки Ули. Потом взяла мишку и положила рядом. После чего засыпала землёй и плотно притоптала сверху. Несколько раз её одолевали приступы тошноты, но она пересилила их.
Закончив работу, Янна-Берта сложила лопатку и, не оглядываясь, поспешила через рапс обратно, на насыпь, словно спасаясь бегством от наводнения.
Едва отдышавшись, она посмотрела назад, на рапсовое поле. Её следы были практически незаметны, а где находится могила, она и сама не смогла бы теперь определить.
