– И что потом, когда в группе будет двадцать или тридцать человек? – поинтересовался Король. – Запросим коллективную экскурсию и взорвем Уни?
– Я об этом думал.
– Скол! – воскликнула Снежинка.
Лилия смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Во-первых, – с улыбкой произнес Король, – Уни – неприступная крепость. Во-вторых, большинство из нас там уже были, следовательно, получат отказ. Или отправимся в Евр на своих двоих? И что делать с миром, когда все выйдет из-под контроля? Когда остановятся фабрики, начнутся автомобильные катастрофы, не будет звонков к работе и отдыху? Радостно перекреститься и жить, как первобытные люди?
– Если найдем компьютерщиков и специалистов по микроволновым технологиям, – отозвался Скол, – товарищей, которые знают Уни, то, возможно, получится его перепрограммировать.
– Если найдем таких товарищей, – передразнил Король. – Если их уговорим. Если попадем в зону ЕВР-1. Ты сам себя слышишь? Это невозможно. Поэтому я и просил тебя не тратить зря время на книги. Мы бессильны. Это мир Уни. Можешь ты вбить это себе в башку? Его передали Уни пятьдесят лет назад, и он будет делать свою работу – ширить долбаную Семью в космосе мирном, драка ее возьми. А мы будем делать свою, включая смерть в шестьдесят два и обязательные телепередачи. Она здесь, брат, – вся свобода, на которую можно надеяться: табак, шутки и чуть больше секса. Давай не будем разбрасываться тем, что имеем!
– Если убедить других…
– Воробейка, пой! – приказал Король.
– Я не хочу.
– Пой, я сказал!
– Хорошо.
Скол свирепо посмотрел на Короля, встал и широким шагом вышел из комнаты. В темноте экспозиционного зала стукнулся обо что-то бедром, выругался, отошел подальше от хранилища и остановился, потирая лоб и покачиваясь на пятках. Перед ним поблескивали драгоценности королей и королев, этих черных – чернее, чем сама темнота – немых свидетелей.
– Король! Он на самом деле мнит себя Королем, дракин сын…
Издалека донесся голос Воробейки и треньканье струн ее доунификационного инструмента. А потом шаги, ближе и ближе.
– Скол?
Снежинка. Он не обернулся. Она тронула его за руку.
– Пойдем!
– Отстань! Оставь меня в покое на пару минут.
– Пошли. Ты ведешь себя, как ребенок.
Он обернулся.
– Иди слушай Воробейку, а? Или трубку свою покури.
Снежинка помолчала, потом сказала: «Хорошо», – и ушла.
Скол, тяжело дыша, снова повернулся к монархам. Потер саднящее бедро. Просто бесит, как Король пресекает любую его идею, всех заставляет плясать под свою…
Она возвращалась. Он хотел было послать ее в драку, но сдержался. Сжав зубы, втянул воздух и обернулся.
Навстречу шагал Король. В слабом свете из коридора поблескивала седина и комбинезон. Подошел и остановился. Они сверлили друг друга взглядом.
– Я не хотел быть так резок, – произнес Король.
– Удивляюсь, как ты не взял себе корону! И мантию. Всего один медальон!.. Для настоящего доунификационного короля маловато.
Тот секунду помолчал.
– Приношу свои извинения.
Скол глубоко вдохнул, задержал и выдохнул.
– Каждый новый товарищ в группе – это новые идеи, новая информация, возможности, о которых мы не думали.
– И новая опасность. Попробуй посмотреть с моей колокольни.
– Не могу. Я предпочитаю вернуться к полной терапии, чем довольствоваться только этим.
– «Только это» для товарища в моем возрасте – очень недурное достижение.
– Ты на двадцать или тридцать лет ближе к шестидесяти двум, чем я; это ты должен бы желать перемен.
– Если бы они были возможны, может, я бы и желал. Но химиотерапия плюс компьютеризация означает, что шансов нет.
– Не обязательно.
– Обязательно. И я не хочу, чтобы «только это» пошло прахом. Даже твой приход сюда в другие дни – уже дополнительный риск. Без обид, – он поднял руку, – я не прошу тебя перестать.
– Я и не перестану… Не беспокойся, я осторожен.
– Отлично. И мы продолжим аккуратно выискивать ненормалов. Безо всяких условных сигналов. – Король протянул руку.
После секундного колебания Скол ее пожал.
– А теперь вернемся. Девчонки расстроились.
Они пошли в сторону хранилища.
– Что ты тогда говорил про блоки памяти? Почему «стальные чудовища»?
– Потому что так и есть. Тысячи огромных замороженных блоков. Дед показал их мне, когда я был маленьким. Он помогал строить Уни.
– Дракин сын.
– Нет, он потом жалел. Иисус и Уэй, вот бы кого к нам в группу! Если б он только был жив!
На следующую ночь Скол читал в хранилище и курил. Неожиданно на пороге появилась Лилия с фонарем в руке.
– Привет, Скол.
Он встал ей навстречу.
– Ничего, что я тебя отвлекаю?
– Конечно. Хорошо, что пришла. Король с тобой?
– Нет.
– Проходи.
Она помедлила в дверях.
– Научи меня этому языку.
– Пожалуйста. Я как раз хотел спросить, нужны ли тебе списки. Заходи.
Скол отложил трубку и пошел к груде артефактов; поднял за ножки стул, которым они пользовались, и принес к столу. Лилия уже убрала фонарь в карман и склонилась над открытыми страницами книги. Он подвинул свой стул и поставил второй рядом.
Она посмотрела на обложку.
– Переводится как «Мотив для страсти». Сразу ясно, о чем. А в основном названия туманные.
Она перевернула книгу обратно.
– Похоже на Itаliаno.
– Так я на него и вышел. – Он все еще держал спинку принесенного стула.
– Я за день насиделась. А ты садись.
Он достал из-под стопки французских книг сложенные списки и расправил их на столе.
– Можешь пользоваться, сколько нужно. Я почти все знаю наизусть.
Показал ей группы глаголов по типу спряжения и объяснил принципы склонения прилагательных.
– Система непростая. Но как только схватишь суть, становится легко.
Он перевел ей страницу из «Мотива для страсти», где Виктор, торгующий акциями промышленных предприятий – тот самый товарищ с искусственным сердцем, – укоряет жену, Каролину, что она была неприветлива с влиятельным законодателем.
– Безумно интересно, – проговорила Лилия.
– Диву даюсь, сколько товарищей совершенно ничего не производили. Биржевые маклеры, политики, солдаты, полицейские, банкиры, сборщики налогов…
