Прошел через приемную в кабинет Короля. Большой стол выглядел аккуратнее: потертый телекомп, сложенные стопкой папки, контейнер с ручками и два пресс-папье – необычной квадратной формы и стандартное круглое. Он взял круглое, с прохладной блестящей поверхностью и гравировкой АРГ20400, и секунду взвешивал его на ладони. Положил обратно, рядом с фотографией молодого Короля возле купола Уни.
Обошел стол, выдвинул средний ящик и отыскал ламинированный график работы отделения. Пробежал глазами половину колонки Иисусов и нашел Иисуса ХЛ 09Е 6290. Классификация 090А; дом Г35, комната 1744.
Скол секунду помедлил перед дверью, неожиданно осознав, что может застать здесь Лилию. Не исключено, что она дремлет сейчас рядом с Королем под его вытянутой собственнической рукой. И прекрасно! Пусть узнает из первых рук!.. Вошел и мягко затворил за собой дверь. Посветил фонарем на кровать.
Король спал, обхватив седую голову руками. Один.
Скол и обрадовался, и огорчился. Больше все-таки обрадовался. Он поговорит с ней потом, победоносно придет и все расскажет.
Зажег в комнате свет и убрал фонарь в карман.
– Король!
Голова и руки в пижаме не пошевелились.
– Король! – повторил он, подходя к кровати. – Просыпайся, Иисус ХЛ.
Тот перекатился на спину и заслонился от света рукой. Прищурившись, поглядел сквозь пальцы.
– Надо поговорить.
– Что ты здесь делаешь? Сколько времени?
Скол бросил взгляд на часы.
– Без десяти пять.
Король сел, потирая ладонями глаза.
– Злость, что происходит?
Скол подвинул стул к изножью кровати и сел. В комнате было не прибрано, из мусоропровода торчал грязный комбинезон, на полу темнели пятна чая.
Король кашлянул в кулак раз, другой. Не отнимая руки ото рта, поглядел на Скола. Его глаза были красными, волосы смяты со сна.
– Хочу спросить, как там, на Фолклендских островах?
Король опустил руку.
– На каких островах?
– Фолклендских. Тех, где ты раздобыл семена табака. И парфюмерную воду, которую подарил Лилии.
– Я сам ее сделал.
– Семена тоже сам?
– Мне их дали.
– В АРГ20400?
После секундной паузы Король кивнул.
– А тот человек где их взял?
– Не знаю.
– Ты не спросил?
– Нет, не спросил. А не пойти ли тебе восвояси? Поговорим завтра вечером.
– Никуда я не пойду, пока не услышу правду. У меня терапия в 8:05. Если я вовремя на нее не явлюсь, всему конец – мне, тебе, всей группе. Не бывать тебе больше никаким Королем.
– Дракин сын! Вон отсюда!
– Я никуда не уйду.
– Я уже сказал тебе правду.
– Не верю.
– Да пошел ты! – Король лег и перевернулся на живот.
Скол, не шевелясь, смотрел и ждал.
Через несколько минут Король снова сел. Отбросил одеяло и спустил босые ноги на пол. Почесал обеими руками ляжки в пижаме.
– Не «Фолклендские», а «Американуэва». Они выбираются на берег и выменивают что-то свое на местные товары. Заросшие существа в дерюге и коже. Больные, отвратительные дикари, речь которых почти невозможно разобрать.
– Они существуют! Они выжили!
– Только на это их и хватило. У них загрубевшие, как дерево, натруженные руки. Они воруют и голодают.
– Но в Семью не возвращаются.
– А зря. У них там до сих пор религия. И алкоголизм.
– Сколько лет они живут?
Король молчал.
– Больше шестидесяти двух?
Глаза Короля холодно сузились.
– Что такого распрекрасного в жизни, что ее надо продлевать до бесконечности? Что такого фантастически чудесного здесь или там, чтобы шестьдесят два было недостаточно, а не наоборот, слишком много? Да, они живут больше шестидесяти двух. Один утверждал, что ему восемьдесят, и, глядя на него, я поверил. Но они умирают и моложе, в тридцать и даже двадцать – от тяжелого труда, грязи и защищая свои «деньги».
– Это только одна группа островов. Есть еще семь.
– Везде то же самое. То же самое.
– Откуда ты знаешь?
– А как иначе? Иисус и Уэй, считай я, что там возможно хотя бы получеловеческое существование, я бы рассказал!
– Рассказать надо было все равно. Острова прямо под боком, в Заливе Стабильности. Леопард с Тихоней могли туда перебраться и были бы живы.
– Они бы умерли.
– Тогда надо было дать им возможность выбрать, где умереть. Ты не Уни.
Скол поднялся и поставил стул на место. Посмотрел на телефон, потянулся через стол и вытащил из-под экрана карточку наставника: Анна СГ38П2823.
– Ты что, не знаешь ее цифроимени? Что вы делаете? Встречаетесь в темноте? Или ты еще не допущен к телу?
Скол сунул карточку в карман.
– Мы вообще не встречаемся.
– Будет врать-то. Мне известно, что происходит. Или я, по-твоему, чурбан бесчувственный?
– Ничего не происходит. Она один раз приходила в музей, и я дал ей списки слов для Francais, вот и все.
– Могу представить. Убирайся, слышишь? Мне нужно выспаться.
Он лег, сунул ноги под одеяло и накрылся.
– Ничего не происходит. Она чувствует, что слишком многим тебе обязана.
– Но мы скоро это уладим, так? – проговорил Король с закрытыми глазами.
Скол секунду помолчал.
– Ты должен был нам сказать. Про Американову.
– Американуэву, – поправил тот и замолчал, не открывая глаз. Грудь под одеялом часто вздымалась.
Скол подошел к двери, выключил свет и произнес:
– До завтра.
– Надеюсь, вы туда доберетесь. Вы двое. В Американуэву. Вам там самое место.
Скол открыл дверь и вышел.
Язвительность Короля произвела гнетущее впечатление, но, пройдя пешком четверть часа, Скол приободрился и ощутил внутренний подъем от результатов дополнительной ночи ясного ума. В правом кармане похрустывала карта Залива Стабильности и Андаманских островов с именами и местоположением других оплотов неизлечимых, а также карточка с красным цифроименем Лилии. Вуд, Уэй, Иисус и Маркс, на что он станет способен вообще без терапии?
Скол достал карточку и прочитал на ходу: Анна СГ38П2823. Он позвонит ей после подъема и договорится о встрече – тем же вечером в свободный час. Анна СГ. Нет, не она, не «Анна» – Лилия, благоухающая, нежная, прекрасная. (Кто выбрал имя? Она или Король? С ума сойти! Этот урод думал, что они встречаются и трахаются. Если бы!) Тридцать восемь П двадцать восемь двадцать три. Он некоторое время шагал в такт цифроимени, потом заметил, что идет слишком быстро, и притормозил, убрав карточку в карман.
