– Уверены, что дальше сами справитесь?
– Да, все хорошо. Благодарю. Удачи вам, – улыбнулся он и произнес: – Анна СГ38П2823.
Товарищ ушла.
Устанавливалась связь: экран загорелся, появилась сетка. Потом все погасло. Ее перевели, она на другом континенте. Он ждал, что скажет телефон. Раздался ее голос:
– Секунду, я не могу…
Появилось размытое, крупное изображение ее лица. Потирая глаза, в пижаме, она села обратно на кровать и спросила:
– Кто это?
Позади нее перевернулся на другой бок мужчина. Сегодня суббота. Или она замужем?
– Ли РМ.
– Кто? – Наклонилась ближе, заморгала.
Даже красивее, чем он помнил, только немного взрослее. Красивая. У кого еще такие глаза?!
– Ли РМ. – Он старался, чтобы в голосе не было ничего, кроме обычной вежливости, как у нормального товарища. – Не помнишь? ИНД26110, в 162-м.
Ее брови на мгновение напряженно сошлись.
– Да, – улыбнулась она. – Конечно, помню. Как ты, Ли?
– Отлично. А ты?
– Хорошо. – Она посерьезнела.
– Замужем?
– Нет. Я рада, что ты позвонил. Хочу тебя поблагодарить – за помощь тогда.
– Спасибо Уни.
– Нет-нет. Спасибо тебе. Хоть и с запозданием. – Снова улыбнулась.
– Прости, что тревожу ни свет ни заря. Я проездом в Афр, меня переводят.
– Ничего. Хорошо, что позвонил.
– Ты где?
– В 14509.
– А у меня там сестра живет!
– Правда?
– Ага. Ты в каком здании?
– П51.
– А она в А… не помню.
Товарищ у Лилии за спиной сел на постели, она обернулась и что-то сказала. Он улыбнулся Сколу.
– Это Ли КЕ, – представила она.
– Привет, – ответил Скол, повторяя про себя «14509, П51, 14509, П51».
– Здравствуй, брат, – произнесли губы Ли КЕ, голоса слышно не было.
– Что у тебя с рукой? – поинтересовалась Лилия.
Он все еще держал локоть. Отпустил.
– Да ничего. Упал, когда выходил из самолета.
– Вот же не повезло. – Она посмотрела куда-то мимо. – Там товарищ ждет. Давай заканчивать.
– До свидания. Приятно было тебя увидеть. Ты совсем не изменилась.
– Ты тоже. До свидания, Ли. – Она встала, потянулась к телефону и исчезла.
Скол отключился и уступил место товарищу в очереди.
Она мертва; нормальный здоровый член Семьи, ложится сейчас рядом со своим парнем в 14509, П51. Как можно рисковать и говорить с ней о чем-то хоть на йоту менее здоровом и нормальном, чем она сама? Нужно провести день с родителями и лететь обратно в Сша. В следующее воскресенье он поедет на велосипеде и на сей раз не вернется.
Скол прошелся по залу ожидания. На стене висела схематичная карта Афр со светящимися точками крупных городов и соединяющими их тонкими оранжевыми линиями. На севере отмечен 14510, рядом с ней. Полконтинента от 71330, где сейчас он. Два города соединяла линия.
Посмотрел на мерцающее табло с расписанием на воскресенье, 18 февраля. Рейс в 14510 отправляется 20:20, за сорок минут до его самолета в США33100.
Подошел к стеклу, сквозь которое было видно летное поле. Товарищи гуськом поднимались по трапу на борт, которым он прилетел. У сканера встал работник в оранжевом.
Скол отвернулся. Зал ожидания почти опустел. Два пассажира с его рейса, женщина со спящим младенцем и мужчина с двумя сумками приложили запястья, включая браслет малютки, к сканеру на входе в автопорт – трижды загорелся зеленый огонек. Товарищ в оранжевом стоял на коленях перед фонтаном и отвинчивал какую-то пластину; другой, толкая перед собой полотер, коснулся сканера – «да» – и вышел через открывающуюся в обе стороны дверь.
Скол на секунду задумался, глядя на ковыряющегося в фонтане, потом пересек зал и коснулся сканера на входе в автопорт. Машина в 71334 с тремя товарищами уже ждала. Он приложил браслет («да»), сел в нее, извинился за опоздание. Дверца закрылась, и они тронулись. Скол сидел с сумкой на коленях и размышлял.
Тихо вошел в квартиру родителей, побрился, потом их разбудил. Они были рады, можно сказать, счастливы.
Поговорили, позавтракали втроем, еще поговорили. Запросили звонок Мире в Евр и получили разрешение; поболтали с ней, ее Карлом, десятилетним Бобом и восьмилетней Йин. Потом Скол предложил сходить в Музей достижений Семьи.
После обеда три часа поспал, и все поехали на монорельсе в парк аттракционов. Отец пошел играть в волейбол, а они с матерью сидели на скамейке и смотрели.
– Ты снова болен?
– Нет. Вот еще. Я в порядке.
Она пристально в него вгляделась. Ей исполнилось пятьдесят семь, волосы поседели, смуглую кожу покрыла сеточка морщин.
– Ты о чем-то думаешь, – заметила она. – Весь день.
– Я в норме. Пожалуйста, ты же моя мама, верь мне.
Она озабоченно посмотрела ему в глаза.
– Я в норме, – повторил он.
Мгновение помолчала.
– Хорошо, Скол.
Внезапно нахлынула нежность, благодарность и чувство единства с ней, как в детстве. Он сжал ее плечо и поцеловал в щеку.
– Я люблю тебя, Сюзу.
– Иисус и Уэй, вот так память! – рассмеялась она.
– Потому что я здоров. Помни это, хорошо? Я здоров и счастлив. Хочу, чтобы ты помнила.
– Почему?
– Потому.
Он сказал им, что рейс в восемь.
– Попрощаемся в автопорте. У самолета будет слишком много народу.
Отец все равно хотел ехать, но мама сказала, что устала и они останутся в 334.
В семь тридцать Скол поцеловал их на прощание – сначала отца, потом мать, шепнув ей на ухо «помни», – и встал в очередь в аэропорт 71330. Сканер заморгал зеленым.
Он и не надеялся, что в зале ожидания будет так людно. Кто с сумкой, кто без. Желтые, белые, голубые комбинезоны… Товарищи прохаживались, сидели и ждали в очереди. Среди них сновало несколько сотрудников в оранжевом.
Табло показывало, что посадка на рейс в 14510, отправляющийся в 8:20, будет производиться со второй линии. Там уже стояли пассажиры, и через стекло было видно, как разворачивается самолет и поднимается трап. Дверь самолета открылась, и вышел товарищ, за ним еще один.
Скол протиснулся сквозь толпу к открывающейся в обе стороны двери на противоположном конце зала, сделал вид, что коснулся сканера, и вошел в складское помещение, где, залитые белым светом, рядами стояли ящики и картонные коробки, точно блоки памяти Уни. Снял с плеча сумку и засунул ее между коробкой и стеной.
