Напомнил себе, что сегодня только двадцатое маркса. Через неделю-другую она станет более эмоциональной. Закрыл глаза. Когда проснулся, она подбирала с земли камни и прутья.
– Доброе утро, – произнесла дружелюбно.
Неподалеку нашелся ручеек и дерево с зелеными плодами. Скол решил, что это olivier
[12]. Плоды были горькими и странными. Они оба предпочли макси-кейк.
Лилия спросила, как он избавился от терапии. Рассказ про листок на мокром камне и самодельные повязки произвел впечатление. Она похвалила его находчивость.
Как-то ночью отправились в 12471 за едой, полотенцами, туалетной бумагой и одеждой. Заодно изучили в МДС при слабом свете фонаря карту местности.
– Доберемся в 082, а потом? – спросила Лилия на следующее утро.
– Спрячемся на берегу и станем каждую ночь высматривать неизлечимых.
– Они рискнут высадиться?
– Думаю, да. Подальше от города.
– Разве им не логичнее плыть в Евр? Это ближе.
– Будем надеяться, что заглядывают и в Афр. Хочу взять в городе что-нибудь для обмена на острове. Что-нибудь ценное. Надо подумать.
– Есть шансы найти лодку?
– Вряд ли. Прибрежных островов там нет, значит, не будет и моторок. Конечно, остаются еще весельные в парках аттракционов, только не представляю, как прогрести двести восемьдесят километров.
– В принципе возможно.
– Да, в крайнем случае. Но я рассчитываю на менял или какую-то организованную спасательную операцию. Майорка вынуждена защищаться, Уни знает о ее существовании, знает обо всех островах. Тамошние товарищи, наверное, выискивают новеньких, чтобы пополнить свои ряды.
– Не исключено.
Ночью снова шел дождь, и они сидели рядом, завернувшись в одеяло и вжавшись между высокими каменными уступами в самом дальнем и тесном уголке своего укрытия. Он поцеловал ее и хотел расстегнуть комбинезон. Она остановила его руку.
– Я понимаю, это звучит глупо, но я как-то до сих пор не могу в другие дни. Давай дождемся субботы.
– Действительно, глупо.
– Знаю, и все-таки… Пожалуйста!
– Конечно, если ты так хочешь, – отозвался Скол через секунду.
– Хочу.
Они читали книги и прикидывали, что лучше всего взять в 082 для продажи. Он проверял велосипеды, а она увлеклась гимнастикой – даже его перещеголяла.
В субботу вечером, вернувшись с ручья, Скол застал Лилию с пистолетом в руке. В сощуренных глазах горела ненависть.
– Он мне звонил, перед этим.
– О чем ты го…
– Король! – выкрикнула она. – Он звонил мне! Ты, лживый, злобный… – Она нажала на крючок. Потом еще раз, сильнее. Посмотрела на пистолет, на Скола…
– Там нет генератора.
Снова взглянула на оружие, на него, шумно вдохнула, раздувая ноздри.
– Злость! Что на тебя наш… – начал он.
Она размахнулась и запустила в него пистолетом. Он заслонил лицо, и удар пришелся в грудь. От боли перехватило дыхание.
– Идти с тобой? Трахаться с тобой? После того, как ты его убил? Ты… ты fou, зеленоглазый chien, cochon, batard!
[13]
Он схватился за грудь, перевел дух.
– Я не убивал! Он покончил с собой, Лилия! Иисус и…
– Потому что ты ему солгал! Про нас! Сказал, что мы…
– Он сам выдумал. Я говорил, что это неправда! Говорил! А он не поверил!
– Нет, ты подтвердил. Он сказал, что ему плевать, что мы друг друга стоим, а потом отключился и…
– Лилия, клянусь любовью к Семье, я говорил ему, что это неправда!
– Тогда почему он повесился?
– Потому что знал!
– Потому что ты ему сказал! – Она повернулась и схватила велосипед – корзина была уже упакована, – стала пробираться сквозь наваленные у входа ветки.
Скол бросился следом и обеими руками ухватил заднее колесо.
– А ну вернись!
– Пусти!
Он взялся за раму, вырвал велосипед и отбросил в сторону. Схватил ее за руку и держал, несмотря на посыпавшиеся удары.
– Он знал про острова! Острова! Он жил недалеко от одного из них, торговал с товарищами! Это он рассказал, что они высаживаются на берег!
Лилия широко раскрыла глаза.
– Что ты такое говоришь?
– У него было задание рядом с таким островом. Фолклендские острова, у побережья Арг. Он видел неизлечимых и выменивал у них разные штуки. Он не сказал нам, потому что знал, что мы захотим туда перебраться, а он был против! Вот почему он повесился! Понимал, что ты узнаешь от меня и что ему больше не быть «Королем», и ему было совестно, и он устал.
– Ты лжешь. И ему солгал. – Она вырвала руку, да так резко, что на плече поползла материя.
– Это неизлечимые дали ему парфюмерную воду и семена табака.
– Не хочу тебя слушать. И видеть не хочу. Я пойду туда одна.
Подобрала свою сумку и размотавшееся одеяло.
– Не сходи с ума.
Не слушая его, Лилия подняла велосипед, бросила сумку в корзину и запихнула сверху одеяло.
– Никуда ты без меня не пойдешь.
– Еще как пойду. – Ее голос дрожал.
Они тянули велосипед в разные стороны. В сгущающемся сумраке Скол смутно различал ее лицо.
– Я тебя не пущу.
– Лучше повеситься, как он, чем идти с тобой.
– Слушай меня, ты… Я еще полгода назад мог добраться до острова! Я уже поехал и вернулся, потому что не хотел бросать тебя, мертвую и безмозглую! – Он с силой толкнул Лилию к каменной стене и отшвырнул велосипед. Прижал ее руки к скале. – Я приехал сюда из Сша, и это животное существование нравится мне не больше, чем тебе. Драться я хотел, любишь ты меня или ненавидишь…
– Ненавижу!
– …но ты останешься со мной! И плевать на пистолет – управлюсь руками и камнями. Так что вешаться не придется, я сам…
От удара коленом пах взорвало болью… Когда он пришел в себя, Лилия – бледно-желтый силуэт во мраке – уже отчаянно пробивалась наружу сквозь ветки.
Он поймал ее за руку и бросил на землю. Она истошно вскрикнула.
– Batard!
[14] Больной, агрессивный…
Он упал на нее и зажал ей рот, сдавил изо всей мочи. Она укусила его за ладонь, впилась зубами, лягнула, стала бить кулаками по голове. Он прижал коленями ее ноги, поймал запястье. Она продолжала кусаться и лупить его свободной рукой.
