– Иисус и Уэй, это было вчера! Конечно, останусь. Ты мой спаситель и теперь никуда от меня не денешься.
Они лежали, обнимаясь и целуясь.
– Скол!
Он был один. Сел, стукнулся головой, пошарил в поисках ножа, который накануне воткнул в песок.
– Скол, смотри!
Нащупав нож, он встал на колени и оперся на руку. Лилия – темный силуэт – сидела на корточках перед ослепительно-голубым выходом из пещеры. Он поднял нож, готовый защищаться.
– Нет-нет, – засмеялась она. – Иди посмотри! Ты не поверишь!
Щурясь на сияющее небо и море, Скол подполз ближе.
– Вон там, – радостно указала она на пляж.
Метрах в пятидесяти лежала, зарывшись носом в песок у воды, маленькая двухвинтовая лодка. Старая, с белым корпусом и красным буртиком. На буртике и частично выбитом ветровом стекле виднелись белые крапины.
– Давай подойдем ближе! – Опираясь на его плечо, Лилия начала было вставать, но Скол бросил нож, схватил ее за руку и потянул назад.
– Погоди.
– Что такое?
Он потер место ушиба и хмуро посмотрел на лодку, такую красно-белую, ничейную, появившуюся так кстати в ярком свете погожего, без намека на туман дня.
– Здесь какой-то обман, ловушка. Слишком все гладко. Мы ложимся спать, а наутро подана лодка. Правильно сказала, я не верю.
– Не «подана». Она здесь уже несколько недель. Смотри, сколько птичьего помета и как глубоко нос в песке.
– Откуда она взялась? Прибрежных островов тут нет.
– Может, неизлечимых, которые на ней пришли, поймали. Или товарищи с Майорки специально оставили ее для таких, как мы. Ты же говорил о спасательной операции.
– И за все время никто ее не увидел и не сообщил куда надо?
– Уни никого на эту часть пляжа не пускает.
– Подождем. Просто подождем и посмотрим.
– Хорошо, – ответила она неохотно.
– Слишком все гладко.
– А почему непременно должно быть трудно?
Не спуская глаз с лодки, они позавтракали и свернули одеяла. По очереди ползали в глубь пещеры в туалет, роя ямы в песке.
Волны, которые сначала лизали корму под буртиком, отступили с отливом. На ветровое стекло и поручни, покружив, сели птицы: четыре чайки и две какие-то коричневые.
– С каждой минутой все невыносимее в этой грязи, – пожаловалась Лилия. – Вдруг про лодку сообщили и сегодня ее заберут?
– Говори шепотом! Иисус и Уэй, почему я не захватил подзорную трубу!
Он безуспешно попытался соорудить ее из линз компаса, фонаря и свернутого в трубку картона от коробки.
– Сколько еще ждать?
– Пока не стемнеет.
Тишину пустынного пляжа нарушал только плеск волн, хлопанье крыльев да крики птиц.
Скол прокрался к лодке один, медленно и осторожно. Она оказалась старее, чем они думали: под облупившейся белой краской виднелись следы ремонта, буртик – в щербинах и трещинах. Скол обошел кругом, не притрагиваясь, высматривая при свете фонаря какой-нибудь – какой, он не знал – признак подвоха. Ничего не обнаружил – просто старая загаженная птицами лодка, непонятно по какой причине брошенная, со снятыми центральными сиденьями и на треть выбитым ветровым стеклом. Погасил фонарь, взглянул на скалы и… коснулся поручня, опасаясь, что вот-вот поднимется тревога. Скалы в слабом лунном свете остались темными и безлюдными.
Перелез внутрь и посветил на пульт управления. На вид достаточно просто: рычаги включения гребных и воздушного винтов, рукоять скорости, откалиброванная до ста узлов в час, ручка рулевого управления, еще несколько датчиков и переключатель контролируемого и независимого режимов, который стоял на отметке «независимый». Нашел на палубе между передними сиденьями отсек для аккумулятора и открыл крышку – заряжен до апреля 171-го, т. е. в запасе еще год.
Посветил на обшивку винтов. Один был завален прутьями. Скол смахнул их, вытащил все до одного, направил луч фонаря – винт новый, блестящий. Второй оказался старым: одной лопасти не хватает, другие побиты.
Сел за приборы и нашел зажигание. Миниатюрные часы показывали «5.11 пятн. 27 авг. 169». Включил один гребной винт, другой. Раздался скрип, затем тихое урчание. Выключил, посмотрел на датчики.
На скалистом побережье все было по-старому. Товарищи не выскочили из засады. Пустынная водная гладь сужалась серебристой дорожкой к почти полной луне. Никаких летящих к нему лодок.
Посидел еще несколько минут и вернулся к пещере.
Лилия встретила его у входа.
– Ну что, хорошая?
– Нет. Ее не бросили неизлечимые – внутри никакой записки, вообще ничего. Часы стали в прошлом году, а один винт – новый. Я не включал воздушный, из-за песка, но даже если он исправен, буртик в двух местах треснут, и не исключено, что она просто покачается и никуда не поплывет. Или доставит нас прямиком в 082, к маленькому прибрежному медцентру, хотя вроде бы и снята с телеконтроля.
Лилия молчала.
– Но попробовать можно, – продолжал Скол. – Если ее не бросили неизлечимые, то они не высадятся на берег, пока она тут. Может, нам просто невероятно повезло.
Он отдал ей фонарь, вытащил из пещеры коробку и узел, сунул их под мышки.
– А чем будем там торговать? – спросила Лилия, шагая рядом.
– Лодкой. Она в сто раз ценнее, чем фотоаппараты и аптечки. – Бросил взгляд на скалы. – Ну, докторишки! Вылезайте!
– Ш-ш-ш, перестань!
– Сандалии забыли.
– Они в коробке.
Скол положил вещи в лодку; они вместе соскребли с разбитого ветрового стекла птичий помет и смели ракушки. Подняли ее за нос и развернули к морю, потом взялись за корму и повторили манипуляцию. Делали так, пока она не оказалась в воде, покачиваясь вверх-вниз и неуклюже поворачиваясь. Скол придержал борт, чтобы Лилия залезла, потом толкнул лодку и забрался внутрь сам.
Включил зажигание и под тревожным взглядом сидящей рядом Лилии перевел рычаги гребных и воздушного винтов. Лодку сильно тряхнуло, их бросило из стороны в сторону. Под днищем залязгало. Скол схватился за рукоять рулевого управления и повернул рычаг скорости. Поднимая брызги, лодка набрала прыть; тряска и лязганье стали тише. Он прибавил скорость до двадцати, двадцати пяти. Лязг прекратился, тряска перешла в ровную вибрацию. Лодка скользила по волнам.
– Воздушный неисправен, – сказал он.
– Все равно мы движемся.
– Надолго ли? Она не рассчитана на такой ход, и буртик уже треснут.
Еще прибавил скорость, и лодка полетела, с шумом разрезая верхушки волн. Повернул рукоять рулевого управления – послушалась. Взял курс на север, достал компас, сравнил с индикаторами.
