Людовик приезжает через две недели – и, к бурной радости детей, как раз успевает к Рождеству. В замке звучат песни трубадуров, музыкантов, которых Людовик заказал из Парижа, цыган и актеров. Дети с восторженными возгласами разглядывают подарки, папа дурачится и рассказывает им сказки, а потом все вместе играют и возятся.
16 января 1409 года под бдительным надзором Хуаны Иоланда рожает второго сына – Рене. К счастью, эти роды проходят так же легко, как и предыдущие. Две недели спустя они крестят ребенка и закатывают пир – хотя выпало столько снега, что многие соседи просто не могут приехать на крестины. В безоблачном небе светит бледное зимнее солнце, и снег сверкает в его лучах, когда они после церемонии показывают новорожденного сына знатным анжуйцам из города и деревень. Он весь укутан в меха, и можно разглядеть только нос и глаза, но этого хватает, чтобы порадовать гостей. Всем, даже детям, разливают горячее вино со специями, и некоторых горожан вместе с детьми приглашают в замок на празднование. Людовик придумывает для детей короткие сценки, а Хуана делает для них костюмы, и они выступают перед гостями. Людовику тоже достается роль: он, к радости детей, очень любит играть на сцене. Его лучшая роль – ведьма: девушки на кухне, хихикая, зачернили ему лицо и вручили метлу, а фрейлины Иоланды сделали для него высокий черный эннин, загнутый вперед. Людовик даже чернит несколько зубов, чтобы казалось, будто те выпали, и дети визжат, когда он скалится. Малыша Рене встречают радостно и с теплом, и веселый детский смех позволяет Иоланде с Людовиком ненадолго забыть об угрозах, нависших над Францией.
Но после передышки, связанной с появлением Рене на свет, реальность снова вторгается в их жизнь. Людовик должен вернуться в Королевский совет. Его выбрали посредником между двумя лагерями – бургиньонами, сторонниками герцога, и союзниками короля, которые сейчас в Туре; он будет вести переговоры, пока стороны не достигнут компромисса. Вскоре после этого из Парижа приходит известие, что 9 марта пройдет «церемония примирения», и Иоланда хочет поехать туда, чтобы поддержать Людовика. Через шесть недель после рождения Рене она отправляется в Шартр, к мужу. Это долгое, утомительное путешествие, лошади, которые тащат ее носилки, способны двигаться только медленным шагом, и все же через два дня она прибывает на место.
Оба они знают, что эта церемония – фарс, но Совет уверяет, что она необходима. Они стоят бок о бок в высоком Шартрском соборе, чьи островерхие арки, устремленные к небу, похожи на сложенные в молитве руки, и наблюдают за притворным мирным соглашением между враждующими партиями. Герцог Бургундский и его союзники стоят с одной стороны прохода, сторонники герцога Орлеанского – с другой. Жан Бесстрашный через посредника просит – и получает – нечто вроде прощения, и по результатам всего этого балагана король и придворные могут вернуться в Париж. И что в итоге? Герцог Бургундский возглавляет правительство. Оставшиеся мармузеты, которые все это время продолжали мудро править, отправляются в изгнание, и Жан объявляет себя опекуном дофина – хотя по праву старшинства им должен быть герцог Беррийский. И никто не ропщет! Иоланда не осмеливается дать волю чувствам при муже, но про себя она думает: «Мы, арагонцы, не были бы такими бесхребетными!»
Глава 12
Убийство несчастного Людовика Орлеанского вызвало переполох не только на политическом уровне. В семье тоже не все гладко – и тут Иоланда может оказаться полезной. Кроме Валентины и их общих детей, у Людовика остался незаконнорожденный сын, семилетний Жан де Дюнуа. Поскольку о внебрачных детях принято заботиться отцам, а в семье покойного герцога Орлеанского не осталось ни одного мужчины, который мог бы приглядеть за мальчиком, Иоланда связалась с его матерью, очень приятной дамой, и предложила взять ребенка под свою опеку, чтобы тот воспитывался в соответствии со своим происхождением – родная мать не могла бы ему этого обеспечить. Иоланда понимает, что Валентине было бы трудно принять этого ребенка в свою семью, а поскольку мальчик – сын ее нежно любимого кузена, это меньшее, что она может сделать, чтобы почтить его память. Валентина дает согласие, и Иоланда все устраивает.
Когда Жан Дюнуа прибывает в Анжер, дети Иоланды в гостях у соседей, и она полдня проводит с ним наедине. В ожидании его она с удивлением ловит себя на том, что переживает: как она встретит этого мальчика, сына человека, который был ей так дорог? Какие воспоминания он в ней всколыхнет? Сможет ли она любить его как своего сына, учитывая, что само его появление на свет отозвалось болью в Валентине? Но вот он входит – и она обезоружена. Хотя Жан Дюнуа – племянник короля, он преклоняет перед ней колено, как сын кого-то из ее работников или деревенский парень. Иоланда просит его подняться, кладет ему руки на плечи, смотрит в глаза и говорит:
– Добро пожаловать, юный кузен Жан! Мы рады видеть тебя в нашем доме. Тебе нет нужды склоняться передо мной или моим супругом – ты племянник короля. К тому же мы любили твоего отца, а ты его копия. – Она улыбается и обнимает мальчика.
– Мадам, спасибо вам за такие добрые слова, – говорит он с серьезностью, непривычной для семилетнего ребенка. Иоланда сразу проникается к нему симпатией: ей нравится его честный, прямой взгляд.
– Ты, конечно, уже участвовал в лисьей охоте? Завтра, если не будет снега, мы именно этим займемся. На конюшне наверняка найдется для тебя подходящий пони, а Людовик, мой старший сын, тебе поможет – вы почти одного роста. Дети не будут заезжать далеко в лес, но все равно принимать участие в охоте – одно удовольствие. Скажи мне, как твоя матушка? Я имела удовольствие встретиться с ней в Париже, когда спрашивала, не откажешься ли ты стать частью нашей семьи.
– И снова благодарю вас, мадам. Она в добром здравии и очень благодарна вам за вашу доброту. Она просила передать вам вот это письмо.
Иоланда берет его, чтобы прочитать позже, у себя в комнате.
– Жан, мы будем обращаться с тобой как с собственным сыном, но не забывай о своей матери, которая любит тебя и скучает по тебе. Я буду рада, если вы продолжите поддерживать связь, и, конечно, если вы захотите встретиться, это можно будет легко устроить. Наша замечательная Хуана приготовила для тебя комнату, и ужин уже ждет. Ты, должно быть, весь день ничего не ел.
Мальчик кивает, кланяется ей с изяществом, присущим его отцу, и идет к Хуане. Иоланда глядит ему вслед с одобрением. Да, он очень похож на отца, и в нем чувствуется внутренняя сила: мать, судя по всему, отлично его воспитала.
Позже она наблюдает, как Жан знакомится с ее собственным сыном.
– Добро пожаловать, дорогой кузен! – говорит младший Людовик и обнимает Жана за плечи. – Как здорово, что мы теперь сможем вместе играть! Ты, кажется, сильнее, чем мы с сестрой, – ты намного старше? А пони у тебя есть? Нет? У меня их несколько, можешь выбрать любого. Мама тебе говорила, что мы завтра едем на охоту? Тебе там понравится! Это мой братик Рене – он еще маленький, с ним не поиграешь, а это сестра Мария – ей пять лет, и с ней очень весело! Как же здорово, что ты будешь с нами жить!
Это довольно длинная речь, и ее шестилетний сын выпаливает все это без запинки. Иоланда тронута и горда тем, что он так радуется кузену и принимает его как равного. Глаза у Жана так и сияют, и Иоланда видит, что мальчики скоро подружатся.
