Она ждет, кажется, вечность, и вот наконец этот день настает. Рене приехал в Сомюр к матери. Они крепко-крепко обнимаются – Иоланда теряется в складках его дорожного платья. Рене прижимает мать к себе и долго не отпускает, и, хотя она с трудом дышит, она бы не отказалась задохнуться в его объятиях – главное, что ее сын свободен.
– Матушка, дорогая моя матушка, самая лучшая, самая верная из всех матерей… – он говорит и говорит, и Иоланда прикладывает ему палец к губам. Лица у обоих мокры от слез – слез радости и печали, вызванной долгой разлукой. Наконец они устраиваются у огня в симпатичной желтой гостиной возле спальни Иоланды. Рене то и дело подскакивает, чтобы выглянуть в окно, или гладит очередного волкодава – он так рад своей свободе, что не может усидеть на месте.
Тифания при виде Рене плачет и обнимает его, и он обнимает няню в ответ. Она не может вымолвить ни слова, а он то и дело запинается, захлебывается собственной речью, одновременно плачет и смеется. Младший сын Иоланды, Карл – теперь ему двадцать один год, и он очень высокий, – приехал из Парижа, чтобы увидеться с братом. Они, такие похожие, крепко обнимаются и не могут друг на друга наглядеться.
Самым трогательным становится воссоединение с Маргаритой. Рене лучится восторгом при виде своей очаровательной одиннадцатилетней дочери.
– Милая моя, как ты выросла! – удивляется он, оглядывая ее с разных сторон, а затем берет ее за подбородок.
– Хватит, хватит! – кричит бедная Маргарита. – Я же не кобылка! Вы сейчас мне в зубы заглянете.
– А что, это идея, – замечает он и пытается ее схватить, и девочка со смехом убегает.
Иоланда просит Тифанию остаться с ними, и все рассказывают друг другу истории, смеются, плачут, вновь смеются и обнимаются. Иоланда вздыхает, понимая, что это один из самых счастливых моментов в ее жизни: ее сын здесь, рядом, в безопасности, и можно сколько угодно смотреть в его лучащееся, доброе, самое дорогое лицо. Из-за недостатка движения Рене заметно располнел, но выглядит хорошо и заверяет Иоланду, что и она тоже отлично смотрится. Конечно, она замечает в нем перемены: в свои двадцать шесть он уже не юноша, но солидность и даже полнота ему к лицу. Его густые рыжие волосы по-прежнему растрепаны, и Иоланда улыбается, заметив у него под ногтями краску.
В Анжере Рене заезжает в каждый уголок своей провинции, отмечая, что изменилось за время его отсутствия: новые посадки, здания, дороги, углубленные русла рек. Он посещает каждый город, каждую деревеньку, обсуждает с каждым мэром и руководителем работ успехи или их отсутствие. О чем еще ему было думать в башне последние годы? Иоланда сопровождает его, но вечера они проводят вдвоем. Им многое нужно обсудить, в том числе и будущее младшей дочери Рене, Маргариты. Как он был рад этой девочке – той, которая была для Иоланды лучиком света во время его заточения! Маргарита живет в детской под строгим надзором Тифании, как некогда ее отец, – и это, как верит Иоланда, идет ей на пользу. Что до самой Тифании, она безмерно счастлива, что ее заботам вверили дочку ее дорогого Рене.
Глава 6
На следующий год коннетабль Артур де Ришмон отвоевывает Париж и велит англичанам покинуть город вместе со всем имуществом. Еще один триумф де Ришмона, протеже Иоланды, хотя англичане до сих пор держат под контролем Нормандию, часть Гиени и Мэня. Кроме того, Иоланда с удовольствием замечает, что король прислушался к ее совету и назначил Жака Кера главой Монетного двора. Вслед за этим Карл делает его казначеем; кроме того, Жак становится для королевского двора главным поставщиком предметов роскоши. Старая королева вскоре после этого встречается со своим приятелем-купцом, когда он в очередной раз заезжает в Марсель. Когда ей сообщают, что Жак прибыл в порт, она приглашает его на обед к себе во дворец.
– Дорогой Жак, мне было очень приятно услышать о вашем новом назначении – абсолютно заслуженном. – Ей кажется, что Жак краснеет.
– Сударыня моя, ваше Величество, я прекрасно осведомлен о том, благодаря кому мне выпала такая честь, и вновь торжественно вам клянусь, что всегда буду к вашим услугам, – он говорит это с таким низким поклоном, что Иоланде приходится закусить губу, чтобы не рассмеяться.
Назначение Жака Кера на высокую должность так радует Иоланду, что она решает пригласить этого славного купца присоединиться к ее свите и вместе с ней и Марией отправиться из Буржа в Париж, чтобы наблюдать за торжественным въездом короля в столицу.
Это будет грандиозное событие – не только для французов, которые наконец-то вновь обретут власть над собственной столицей, но и для самого короля. Естественно, королева Франции и бывшая королева Сицилии хотят выглядеть так величественно, как только возможно, и Иоланда приезжает к Марии в Бурж, чтобы вместе с ней продумать наряды на церемонию. Жак Кер уже ждет их во дворце с роскошными тканями и мехами. Мать с дочерью обмениваются понимающими взглядами: до чего же здорово!
Теперь они могут дать волю своей фантазии в ожидании знаменательного дня, когда они, две королевы, будут с почетных мест наблюдать, как король наконец-то въезжает в свою столицу.
Они наряжаются в разноцветные шелка и атлас, укрывают плечи мехами и крутятся перед большим зеркалом, совершенно позабыв о бедном Жаке.
– Мадам, сударыни мои, боюсь, в Париже будет холоднее, чем здесь, тем более в середине ноября, – пытается он вмешаться, пока они делают пируэты перед зеркалом, – и перед церемонией придется долго ждать на носилках. А в соборе так же холодно, как и снаружи, несмотря на множество свечей.
Они роняют соболиные накидки и другие темные меха, и Жак протягивает им белые меха норок и горностаев.
– Надеюсь, вы согласитесь, что белый – цвет, наиболее подобающий королевам, – говорит он с низким поклоном.
Иоланда переглядывается с Марией, и они отворачиваются, чтобы Жак Кер не заметил их улыбок.
– Матушка, что скажете? – спрашивает Мария и расстилает перед ней восхитительную синюю парчу, отороченную горностаем. – А насчет этого? – и показывает бордовую парчу с белым лисьим мехом.
Обе вздыхают и с благодарностью смотрят на Жака Кера, который восседает посреди этого живописного хаоса с довольной улыбкой. Его королевам весело. Наконец они выбирают ткани для платьев и накидок. И тогда Жак приносит еще более изысканные дары: веера из фазаньих перьев, отлично сочетающиеся с зелено-золотой парчой, которую выбрала Иоланда, и изумрудные серьги и ожерелье, которые дополнят и без того величественный образ.
– Дорогой Жаке, – они взяли в привычку так его называть, – у меня есть изумруды, подаренные покойным мужем, и я не должна брать ваши… Ну, может быть, только на эту церемонию!
Иоланда не может припомнить, когда еще они с дочерью так отлично проводили время: жизнь у них непростая и серьезная, а сейчас они предаются легкомысленному, радостному безумству. Обе знают, что в этих роскошных тканях и мехах они в знаменательный день будут выглядеть поистине по-королевски, и благодарны Жаку Керу.
