– Добрый вечер, доктор.
С этими словами констебль зажег фонарь и пошел впереди доктора в переулок. Внезапно я ощутила приступ паники. Что, если Милнер еще жив? Возможно, я ошиблась. Немедленная помощь могла бы спасти ему жизнь!
В шагах, возвращающихся из переулка людей не чувствовалось и признака какой-либо спешки.
От медика исходил сильный запах виски. Он достал из внутреннего кармана небольшой блокнот и карандаш.
– Вы можете сказать, мадам, в какое время заметили покойного?
Я осознала, что совершила ошибку, не посмотрев на часы.
– Да мы тут разбирались с зонтиком, – только и смогла промямлить я.
Доктор все же пометил в блокноте какое-то время. Мэриэл простонала:
– Я не вынесу этого! Бедняга… Полагаю, единственным утешением может быть то, что перед смертью он посмотрел прекрасный спектакль.
– Вы думаете, она в шоке? – негромко спросил у меня доктор.
Я мысленно поблагодарила его за то, что он, кажется, не заметил, что и я снова начала дрожать. И как могла спокойно ответила:
– По всей видимости.
Сержант сел в двуколку, оставив констебля охранять место происшествия.
– Вы отвезете нас домой? – поинтересовалась Мэриэл, когда сержант протянул нам руку, помогая сесть в двуколку.
Сержант коротко бросил извозчику:
– Рэглан-стрит!
– Но я живу на Сент-Клемент-роуд… – начала Мэриэл.
– Если вы не возражаете, леди, – мягко произнес сержант, – то я бы хотел отвезти вас в участок и угостить чашечкой чая.
Глава 7
– Да уж, каково вам побывать в такой переделке, – посочувствовал пожилой сержант, провожая нас в холодную комнату в глубине полицейского участка.
Мы устало опустились на скамьи за столом, покрытым пятнами от непогашенных сигарет и пролитого чая.
– Вы дрожите от холода, – с этими словами он накинул на мои плечи старое армейское одеяло.
Мэриэл погладила меня по руке.
– Кейт такая храбрая. Она оставалась около тела.
Я невольно позавидовала Мэриэл в этот момент. Похоже, она внутренне отстранилась от произошедшего, будто нахождение нами тела стало еще одной написанной сценой, эпилогом к ее спектаклю.
Констебль вышел из комнаты и вскоре вернулся с двумя большими кружками из белого фаянса, наполненными крепким сладким чаем. Все еще дрожа, я покопалась в своей сумке и вытащила карманную фляжку Джеральда. Как бы я хотела, чтобы Джеральд был сейчас рядом…
Я открутила крышку фляжки. В ней хранилось достойное количество бренди – по вполне приличной добавке в каждую из наших кружек. Это за тебя, Джеральд, где бы ты ни был. В этом мире или в другом. Разве не было бы чудесно, если вдруг в один из дней ты бы снова вошел в мою жизнь?
Констебль оставался в одной комнате с нами, заметив дружеским тоном:
– Не обращайте на меня внимания.
– Но мы же не арестованы, верно? – спросила Мэриэл.
– О, ни в коем случае, мисс. Вам просто будет необходимо дать показания.
Мы сидели, потягивая горячий чай и слушая громкое тиканье больших круглых часов на стене. Их стрелки медленно двигались к полуночи. Неужели это происходит с нами? Казалось неприличным хотеть как можно быстрее покинуть полицейский участок. Но что же мы можем указать в своих «показаниях»? Вряд ли мы сумеем забыть ужас обнаружения тела после всего одной ночи сна или бессонницы.
Мэриэл склонилась ко мне, снимая какой-то волосок со своей шляпы.
– Это просто ужасно. Как в одном из тех немецких фильмов, где все… О, вы же знаете.
Тот проблеск страха, который я заметила у нее раньше, похоже, вернулся – возможно, это был страх от пребывания рядом с мертвым. Выпрямившись, она глубоко вздохнула. И спустя мгновение произнесла вполголоса, скорее для себя, чем для меня:
– Я произвела хорошее впечатление на мистера Уитли.
– Да, в самом деле.
– Он сказал, что теперь его можно называть по имени. Как думаешь, я и вправду произвела на него хорошее впечатление?
– Мэриэл, ради всего святого!
Я закрыла глаза, не зная, что сказать. Называть ее слова глупостью или беспечностью было бы невежливо. Однако, анализируя ее слова, я по крайней мере отвлеклась от собственных мыслей. Она находит убежище в театре, сказала я себе, подобно тому, как запойный пьяница – в бутылке.
– Не отмахивайся от меня, Кейт! Я же только стараюсь поддержать разговор, разобраться в происходящем. Я говорила тебе, что он пригласил меня завтра вместе пообедать?
Она и в самом деле упомянула об этом.
– Да.
– Он собирался поставить что-нибудь из Ибсена и спрашивал меня, какую его вещь лучше всего сыграть. Что ты думаешь об этом?
Звук шагов и голоса в коридоре избавили меня от необходимости отвечать на этот вопрос.
Охранявший нас сержант встал по стойке «смирно», как только дверь в комнату открылась. Вошедший человек был одет в отличный темный костюм и безупречно чистую сорочку с темно-зеленым галстуком. Что-то в его облике показалось мне знакомым, особенно глаза – карие с зелеными крапинками. Светлые коротко стриженные волосы разделял тонкий пробор. Заметна была и легкая небритость на подбородке. Он выглядел несколько усталым.
– Приветствую вас, леди. Я инспектор Чарльз из Скотленд-Ярда.
Шагнув ближе, он пожал нам руки, пока мы в свою очередь представлялись. Все почему-то казалось мне в этот момент нереальным, словно могло исчезнуть и оказаться столь же ненастоящим, как и драма, разыгравшаяся на сцене всего пару часов назад.
Мэриэл задержала его руку в своей.
– Боже, да неужели вас тут так много, следователей по делам об убийствах? Вы ведь не могли приехать из Лондона.
Прежде чем ответить, инспектор мгновение помедлил, будто решая, как много может рассказать.
– Сейчас я должен был возвращаться ночным поездом в Лондон. Не так уж часто меня вызывают на север, так что это станет моим третьим расследованием в Йоркшире. Надеюсь, это не войдет в обычай.
Говоря, инспектор Чарльз смотрел на меня, и тут я сообразила, что именно он появился на сцене в Бриджстеде, когда несколько месяцев назад я работала там по поручению Табиты Брайтуэйт. Я расследовала загадочное исчезновение Джошуа Брайтуэйта, миллионера, владельца фабрики и горячо любимого отца Табиты. И это стало моим первым делом в качестве детектива.
Насколько я помнила, инспектор Чарльз хотел тогда от меня отделаться. После того дела я задавалась вопросом, не считал ли он меня ответственной за то, что местный полицейский оказался не сведущим в составлении протокола с описанием сцены преступления.
