Он стоял в дверном проеме, опершись рукой о косяк.
– О, я превратил ее в совершенный хаос.
– Каким же образом?
– Да всяко-разно. Мне следовало бы остаться в армии. Тамошняя жизнь была по мне.
– А что ваша жена думала по этому поводу?
– Я не… не мог поверить, что найдется женщина, которая станет мотаться вместе со мной. Она оставалась дома. Меня здесь не было, когда она умерла.
Капитан опустил голову и закрыл лицо руками.
– У меня был денщик. Он делал для меня все. Бедняга умер в Лондоне в 1903 году.
Мне показалось, или он и в самом деле больше грустил о потере денщика, чем о смерти жены? Но, по крайней мере, он разговорился.
Уолфендейл повернулся, собираясь уходить.
– Ладно, оставляю вас, осматривайтесь здесь.
– Нет, пожалуйста, подождите. Вы говорили, что ваш сын также был в Южной Африке?
– Мой сын?
– Да, отец Люси.
– Зеница ока моего. Не мог себе представить, что он намеревается пойти по моим стопам. Но, не в пример мне, всюду таскал с собой жену. Она умерла в Трансваале от лихорадки, вскоре после рождения Люси. Я думаю, из-за этого он стал беспечно относиться к своей жизни, и это привело к ужасным последствиям. Я оставил службу, чтобы привезти Люси домой. Все вокруг советовали мне отдать ее в сиротский приют, но я не мог этого сделать.
Его повествование о своей жизни показалось мне кое в чем не совсем правдой. В этой истории слышалась определенная сомнительность, будто он не был уверен в том, что у него имелась жена, и в то же время какая-то заученность часто повторяемой истории.
Я открыла ящики туалетного столика и высокого комода, перебрала нательное белье, носовые платки и чулки. В самом нижнем ящике платяного шкафа лежали аккуратно свернутые жакеты и палантин.
Капитан все так же стоял в дверном проеме, глядя на меня.
– У Люси есть письменный стол? – спросила я.
– Нет, никакого стола у нее нет.
– Но где же она тогда держит свои письменные принадлежности, бумаги и книги, списки ролей и тому подобные вещи?
– Ее книги не здесь, а в зале, на верхней полке. Мы с ней делим один книжный шкаф.
– Я взгляну через минуту.
Я осталась в спальне, нагнулась и вытащила из-под кровати коробку. Капитан повернулся в дверях.
– Оставляю вас, не хочу мешать.
В коробке сверху лежали книга с датами дней рождений, адресная книга, альбом с автографами, начиная от ее школьных дней и вплоть до росчерков профессиональных актеров, выступавших в Харрогейте. Потом мое внимание привлек журнал мод. Я быстро пролистала страницы, чтобы просмотреть, нет ли там каких-нибудь записей.
Вдруг из журнала вылетела пара страниц. Оказалось, они были вырезаны. Часть слов и букв на страницах кто-то выстриг ножницами. Записка с требованием выкупа была составлена из букв, вырезанных из этого журнала.
Я вернулась в гостиную и показала капитану журнал с вырезанными страницами.
– Господи Боже! Что это значит? – спросил он, беря журнал трясущимися руками.
Я почувствовала жалость к бедному старику.
– Это может значить, что Люси сама составила это послание. Но давайте не будем спешить с выводами.
Он шумно сглотнул и прошептал:
– Она не могла так поступить со мной. Какой-то негодяй заставил ее это сделать. Видно, некий подлец имеет на нее влияние. Ей-богу, я его достану!
Он положил журнал на стол рядом с фотографией Люси, затем тяжело упал в свое кресло. Взгляд его стал жалобным, как у маленького потерявшегося мальчика.
– Что вы предполагаете делать?
– Могу поговорить с кем-нибудь из актеров, которые выходили из театра тогда же, что и Люси с Элисон, – ответила я.
Значит, с Родни Милнером. Тяжелое дело. Я не знала его достаточно хорошо для того, чтобы просто зайти к нему, выразить сочувствие и начать расспрашивать про Люси – это было бы, по крайней мере, бестактно. А раз Элисон тоже исчезла, оставался только Дилан, тот самый агент по недвижимости, который играл Вилли Прайса. Но мои слова, похоже, вполне устроили капитана.
Он кивнул, закусил губу и закрыл глаза.
– Мне кажется, я понимаю, из-за чего все это заварилось. Шестого числа этого месяца Люси исполнился двадцать один год. Она рассчитывала получить наследство, как и героиня этой чертовой пьесы.
– Вы считаете, что она поступает, как героиня спектакля? Но если бы это было так, она затребовала бы пятьдесят тысяч фунтов!
Впервые с того момента, как я его увидела, капитан рассмеялся.
Было трудно себе представить, что Люси могла столь тщательно изображать добропорядочную Анну Теллрайт, а спустя несколько часов устроить своему деду подобную пытку.
Капитан вздохнул:
– Это только моя ошибка. Когда она подрастала, я подумал, что мысль о том, что ее ждет нечто в будущем, придаст ей уверенности в жизни. – Он закрыл глаза и испустил еще один тяжкий вздох.
Я поспешила уточнить:
– Люси могла на что-то рассчитывать? Трастовый фонд или что-то в этом роде?
Капитан уже немного пришел в себя. Он взял свою трубку с каминной полки, покопался в ней ложечкой и выбил пепел из трубки о каминную решетку. Затем открыл банку с табаком, оторвал прядь и принялся набивать ее в чашечку трубки. Его паника вроде бы утихла, но глаза выдавали смуту чувств. Он выглядел озадаченным и потерянным.
– Боже милостивый, она просто потрясла меня! Мы никогда не отойдем от этого… – Капитан повернулся всем телом ко мне. – Это должно быть розыгрышем, вы не думаете?
– Я просто не знаю. Наверное, лучше относиться непредвзято.
– Кроме, кроме… – Он поднял вверх палец, будто проверяя направление ветра. – Мог этот проклятый журнал быть подброшен ей, чтобы она принесла его домой, а все вместе выглядело бы как розыгрыш?
– Вполне возможно.
Я взяла блокнот и карандаш и перешла на деловой тон:
– Мне было бы весьма полезно узнать подоплеку происходящего. Понимаете, Люси или кто бы там ни был автором этого послания, похоже, считает вас состоятельным человеком. Если же, как вы говорите, вы не располагаете средствами…
– Ну, людям в наше время не показывают, что тебе надо затянуть пояс. Ей-богу не показывают, особенно здесь. О тебе судят по тому, что у тебя есть, а не по тому, что ты собой представляешь. Да, да, именно так. Не имеет значения, что человек раз двадцать отличился на защите своей страны, важен лишь баланс его доходов и расходов. Сколько лежит на его счету в банке? Только об этом люди и хотят знать.
Я осторожно уточнила:
