– Так что, выходит, вы делали вид состоятельного человека?
– По секрету?
Я хлопнула блокнотом по подлокотнику кресла. Что он, черт побери, думает обо мне – что я стану обсуждать с каждым встречным-поперечным состояние его финансов?
– Да, по секрету.
– Да, я действительно делал вид состоятельного человека, как вы выразились. Все средства, которыми я располагаю, – это моя пенсия, уж какая есть, и арендная плата жильцов этого дома. Не называя имен, замечу, что далеко не все вносят ее своевременно.
– Могла ли Люси предполагать, что такая значительная сумма выкупа вам под силу?
Капитан чиркнул спичкой, раскурил трубку и глубоко затянулся.
– Видите ли, вот в чем причина произошедшего: пока она росла, я сказал ей, что она получит наследство своих родителей, когда достигнет зрелости. На свой двадцать первый день рождения, я полагаю, Люси ожидала чего-то вроде вручения и подписания какого-то документа, как в той проклятой пьесе. Если бы я только знал раньше ее содержание…
– Но если ей двадцать один год, значит, Люси совершеннолетняя.
– Я всегда говорил ей, что она получит наследство, когда достигнет зрелости, а не войдет в возраст. Мужчина может быть зрелым человеком в двадцать один год, а женщина, возможно, только лет в тридцать.
– Так, капитан, она должна или не должна получить что-то от своих родителей или от кого-то еще в определенном возрасте? Как я понимаю, вы ее опекун, распоряжающийся ее имуществом.
Он непонимающе взглянул на меня. Я поспешила добавить:
– Иногда, например, если женщина выходит замуж, она может затребовать то, чего в ином случае ей надо было бы дожидаться.
– Ей-богу, вы правы. Люси вполне могла убежать с кем-то, думая, что, если выйдет замуж, то сможет на что-то претендовать.
– Но мы же не думаем, что Люси убежала и собирается замуж. Это расходится с содержанием записки.
– Я так и знал, что игры на сцене до добра не доведут. Разрисовывать себе лицо, выкаблучиваться на сцене перед всеми этими людьми…
– Никто не стал бы обвинять Люси в «выкаблучивании». Она отлично сыграла свою роль.
– Мне следовало настоять на своем.
Я захлопнула блокнот.
– Должна была Люси получить наследство или нет?
Капитан, кажется, умел ходить вокруг да около, пока собеседник не сойдет с ума.
– Вы обманывали ее?
Он сделал несколько затяжек из трубки. После долгого молчания посмотрел мне в глаза.
– Это личное дело. Конечно, Люси питала надежды… определенного сорта.
– Так существует ли наследство?
– Не совсем. Нет.
– Но оно было?
– Я бы сказал, выяснение этого вопроса заведет нас довольно далеко.
– Вы израсходовали наследство вашей внучки?
– Да не было никакого наследства! Я придумал его, чтобы внушить ей уверенность.
Наконец-то из него удалось вытянуть что-то определенное, однако я не знала, можно ли верить его словам. Хотя это признание открывало мотив для исчезновения Люси.
– Она думает, что деньги растут на деревьях, – продолжил капитан, подходя к окну и похлопывая рыцарские латы. – В детстве она просила меня облачиться в них, что нелегко было сделать без посторонней помощи. Потом я с лязгом разгуливал по комнате, а она с визгом носилась вокруг меня. Я едва не сломал шею, вылезая из них, только чтобы увидеть, как радуется внучка. Ей нравилось бояться. И нравилось, что по всей комнате за ней гоняется рыцарский доспех.
– Может, следовало быть с Люси откровенным.
– Пожалуйста, будьте осторожны. Репутация Люси и все такое…
– Полагаю, для нас важнее прежде всего найти Люси, а потом она уж сама позаботиться о своей репутации.
Капитан в задумчивости пожевал мундштук своей трубки.
– Люси, возможно, мстит мне потому, что думает – я удерживаю нечто, принадлежащее ей. Но я не покушаюсь даже на цент – говорю совершенно искренне. Я хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Неужели это так ужасно?
– Если бы вы сказали ей все как есть, Люси бы знала, как планировать свое будущее. Девушки в наше время могут найти работу, могут обучаться различным профессиям.
– Но и перспектива замужества с обеспеченным мужчиной тоже нечто весомое, думаю.
Я едва удержалась от вопроса, не был ли этот обеспеченный человек ей ненавистен. И не он ли оказался вчера вечером с ножом в сердце у входа в магазин.
– Я приложу все силы, чтобы найти ее, капитан Уолфендейл.
Только ради нее, а не ради вас, старый мошенник.
Я взяла с книжной полки список пьесы, сделанный Люси. Помимо действующих лиц, она вписала в него фамилии актеров, исполняющих соответствующие роли, и их адреса.
Я показала эти фамилии капитану.
– Кому, кроме Элисон, она могла бы довериться?
Капитан пробежался пальцем по списку фамилий. Палец остановился на Дэне Руте, по пьесе – скупце, возрожденце
[46] и злополучном мистере Прайсе, покончившем с собой.
– Они иногда возвращались вместе домой.
Капитан не сказал мне ничего такого, чего бы я не знала раньше.
– Мистер Рут живет в первой же комнате несколько ниже. Но вы можете исключить его из подозреваемых в каких бы то ни было махинациях. Вежливый и приличный молодой человек. Всегда вовремя вносит плату за комнату. Так сказать, человек в футляре. Что до его театральной игры – его пришлось заставлять, он не доброволец. Мисс Джеймисон едва ли не силой вынудил его сыграть половину мужских ролей.
– А что вы знаете о других членах труппы?
– Вам бы лучше расспросить о них Авантюристку. Извините, вырвалось. Так я прозвал для себя мисс Джеймисон.
– Я расспрошу о них мисс Джеймисон. Но что о них думаете вы? Богатый человек… в перспективе муж Люси, осмелюсь заметить, он не в составе труппы, но ведь я найду его имя в театральной программке?
Я побуждала его признать, что перспективным женихом был Лоуренс Милнер. Его реклама помогла Мэриэл осуществить постановку спектакля. Она сказала, что он оплатил приличную сумму за рекламу на целой странице программки о том, что «компания “Милнер и сыновья” могут поставить все необходимое для ваших автомобильных дел».
Капитан опустил глаза и принялся разглядывать свои отлично начищенные ботинки.
– Я точно знаю, с кем не хотел бы, чтобы она завязала дружбу. Вы обратили внимание, как Люси смотрела на агента по недвижимости, когда они играли в этой проклятой пьесе?
