Месье Гиртс глубоко вздохнул и тут заметил меня.
– Могу я поговорить с вами, месье Гиртс?
Он сделал рукой знак своей молодой помощнице продолжать занятие и отошел со мной в выгородку под окном в крыше.
– Извините, что беспокою вас во время уроков. Я разыскиваю Люси Уолфендейл. И подумала, что она, может, помогает вам сегодня на занятиях.
Такое объяснение пришло мне на ум секунду назад. Но одного лишь упоминания имени Люси оказалось вполне достаточно. Найдя Люси, я отыскала бы и Элисон.
Его лицо просияло при упоминании Люси.
– Да, порой она помогает мне вести класс. Она прекрасный танцор и умеет найти язык с молодежью. Их просто завораживают ее слова.
– Могу себе представить.
Месье Гиртс казался таким милым человеком. А ведь в своих показаниях инспектору Чарльзу я представила его как одного из возможных подозреваемых – как мужа-ревнивца.
– Вы занимаетесь преподаванием танцев с тех самых пор, как приехали в эту страну, месье Гиртс?
– Когда мы оказались здесь, как беженцы из Бельгии, мы жили в комнатке, которую нам выделили власти. Но человеку же надо чем-то заниматься. – Он улыбнулся, вспомнив былое. – Мы помогали в лазарете, занимались ранеными и больными солдатами. Один из офицеров организовал конкурс двойников Чарли Чаплина. Именно тогда я стал понимать английское чувство юмора. Кое-кто из солдат и в самом деле походил на Чарли Чаплина, но они не умели двигаться, как он. И я показал им, как они должны двигаться подобно Чарли Чаплину.
Он покрутил в воздухе своей тросточкой и сделал несколько шагов, имитируя походку Чарли Чаплина, по выгородке в мезонине, а потом обратно, по направлению к танц-классу. Еще пара секунд – и он бы исчез в своей стране фокстрота.
– Люси пришла к вам домой после спектакля и вечеринки прошлым вечером.
Он энергично покачал головой:
– Нет, нет, нет.
Одного «нет» было бы вполне достаточно.
Не было никакой возможности представить эту ситуацию как можно тактичнее.
– Ее и Элисон заметили около вашего дома, а потом их больше никто не видел.
Месье Гиртс напрягся, на его скулах заиграли желваки.
– И кто же это утверждает?
– Мне еще предстоит побеседовать с ними. Но если вы расскажете мне всю правду, это поможет сэкономить время и хлопоты.
– Люси не была в нашем доме.
Мы довольно долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
– Месье Гиртс, думаю, вам не нужны новые проблемы, кроме тех, что вы уже имеете.
– Что вы имеете в виду?
Инспектор Чарльз просил меня не распространяться о найденном теле, но я была уверена: Гиртс уже знал об убийстве Милнера, точно так же, как об этом знал и мистер Крукер.
Взгляд широко раскрытых глаз месье Гиртса был искренен и наивен, словно вовсе не ему жертва преступления совсем недавно наставила рога.
– Две девушки пропадают в ночь убийства мистера Милнера.
Он побледнел.
– Но полиция же не думает… Не Люси же…
– Я не знаю, что думает полиция. У меня уже взяли показания, и я думаю, что возьмут и у вас. Полиция также хочет опросить Люси и Элисон. Я думаю, вы знаете, где они находятся. Не лучше ли вам будет сказать это мне, а не инспектору Скотленд-Ярда?
Месье Гиртс сунул руки в карман, чтобы я не заметила, как они дрожат.
– Возвращайтесь к своим ученикам, если вы предпочитаете разговаривать с полицией о Люси и Элисон.
Я начала поворачиваться к выходу, давая ему шанс остановить меня. Он приблизился ко мне все тем же танцевальным шагом на два такта.
– Куда вы сейчас пойдете? Если Люси пропала, мне это тоже не все равно.
– А как вы думаете, куда я направлюсь?
Месье Гиртс облизнул пересохшие губы. Потом пригладил усы, будто кто-то сказал ему, что к ним прилипли крошки пищи.
– Погодите. Весь город уже говорит о мистере Милнере. Я знаю полицию. Они сложат два и два и решат, что дело в шляпе.
Я, не двигаясь, ждала продолжения.
На его лбу выступили капли пота.
– Я ничего не имею против мистера Милнера. Он настоял на том, чтобы реклама нашей школы в программке спектакля была напечатана за его счет.
– Я беспокоюсь только о том, чтобы найти Люси и Элисон.
Он покачал головой:
– Люси? Я ничего не знаю про нее. Что до Элисон, то вам нужно поговорить с моей женой.
– Обязательно поговорю. Будьте добры, подскажите адрес, месье Гиртс? – С этими словами я достала свой блокнот.
Словно собираясь с духом, он несколько мгновений смотрел на свои ноги, а потом назвал адрес.
– Благодарю вас.
Его длинные тонкие пальцы прикоснулись к моему запястью.
– Видите ли… она еще не выходила из дому сегодня… моя жена, так что… она еще не знает о смерти мистера Милнера.
В комнате за нашими спинами тапер перестал наигрывать танцевальную мелодию. С первого этажа до нас донесся приглушенный детский плач. Просил ли месье Гиртс сказать его жене про смерть Милнера, или, наоборот, не говорить об этом? Похоже, он сам не знал, что предпочесть.
– Мои ученики, – произнес он, поворачиваясь спиной ко мне.
Осторожно ступая и внимательно глядя себе под ноги, я спустилась по кованой винтовой лестнице на первый этаж.
Как бы я хотела ничего не знать о мистере Милнере и мадам Гиртс. Как бы я хотела не чувствовать себя обязанной рассказать инспектору, что месье Гиртс почти наверняка видел их вместе в гардеробной.
– Доброе утро, миссис Шеклтон.
Это приветствие вывело меня из задумчивости. Со мной поздоровался инспектор Чарльз, словно я своими размышлениями его материализовала.
– Только не говорите, что вы справлялись о том, как бы записаться в школу танцев.
Я послала ему улыбку, которая, надеюсь, выглядела вполне любезной.
– Да я вроде и так уже неплохо танцую.
Он приподнял шляпу:
– Совершенно в этом уверен.
С этими словами он стал подниматься по винтовой лестнице.
Встреча с инспектором Чарльзом в галерее, поднимающимся для разговора с месье Гиртсом, расстроила меня. Месье Гиртс может вспомнить о встрече со мной прошлым вечером в коридоре театра, когда он заглядывал в гардеробную в поисках своей жены. Он вполне мог сообразить, что одна из двух женщин предали его: его собственная жена или я. «Выбрось это из головы, – сказала я себе. – Делом об убийстве занимается Скотленд-Ярд, а не ты». Кроме того, я была уверена, что инспектор Чарльз меня не выдаст. К тому же, если уж я узнала про связь между Лоуренсом Милнером и мадам Гиртс, то об этом наверняка знали и все остальные.
