– Когда?
– Месяца полтора назад. Да, печально, знаете ли. Интересно, о чем он думал, когда пикировал вниз.
– Дорожный патруль не смог найти тело, – сказал мистер Дарт. – Копы говорят, что его выкинуло из машины и унесло в море.
– Ага, смыло, как из унитаза, – мистер Клэкстон потянул за невидимую цепь. – Вдоль этого участка берега проходит приливная волна. Шансов найти тело никаких, разве что его вынесет волнами, в чем я сомневаюсь. А теперь перейдем к приятному: Плимптон, – агент очертил рукой дугу, охватывающую пожаловавших на поминальную вечеринку гостей, – вместе с Куйи в 60-х подрабатывал в ЦРУ. Куйи был на пару лет младше вас. ЦРУ любит молодых и глупых. Ваш дед знал Куйи достаточно близко, прямо как внука; мы уверены, что именно Лютер курировал его во время поездки на Бали. Это, разумеется, только догадка – ребята из агентства не очень-то разговорчивы. Но мы готовы поручиться, что руководство операцией осуществлял Лютер. Как тесен мир, не правда ли?
Дон не вспоминал об этом с детства – это было просто цветовое пятно на величественном полотне масштабной личности Лютера, отблеском детского восхищения, хранящегося в сундуке с прочими покрытыми пылью воспоминаниями.
– Я ни разу не встречал Куйи, несмотря на ваши уверения, что они с моим дедом были близки. Дед никогда не работал на ЦРУ. Военные отправили его в отставку за много лет до основания и ЦРУ, и Нацбеза.
– Он работал на армейскую разведку. Та же фигня, только в профиль.
– Он был старым и дряхлым. Он не так давно умер… в 1977-м.
– 1977-й, интересный год.
– Для кого-то, может, и интересный.
– Что ж, прошло три года, вы уже, наверное, заканчиваете оплакивать усопшего и начинаете транжирить наследство. Готов прозакладывать левое яйцо, что старичок припрятал под матрасом пару купюр, – тут мистер Дарт ухмыльнулся, словно рассказывал похабный анекдот. – Что приводит нас к следующей детали головоломки, к тому, как ваша жена стала любимой ученицей Плимптона, и к их таинственным отпускам вдвоем.
– Я был бы признателен, если бы вы тщательно взвешивали слова, говоря о моей жене, – Дон ослабил галстук и сдвинул его на сторону. Его руки сжались, разжались, сжались снова.
Агенты обменялись взглядами.
– Не заводитесь, мистер Мельник, – сказал мистер Клэкстон.
– А предъявите-ка удостоверения, – бросил Дон, и его снова накрыло ощущение дежавю. Перед его мысленным взором тенью промелькнули смеющиеся лица каких-то брутальных типов, которые натягивают на себя дьявольские маски, в то время как адское пламя вокруг пожирает беспросветную тьму. Он покачнулся – пространство то растягивалось, то сжималось.
– Ну, ё-мое. Мы ж под прикрытием. Под прикрытием удостоверений не носят.
– Слушайте, – произнес мистер Дарт. – Мне вот любопытно – вы никогда не задавались вопросом, что общего между Волвертонами, Рурками и Моками? Помимо больших состояний?
– Не забудьте включить сюда также Редфилдов, – добавил мистер Клэкстон. – Хотя не знаю, насколько глубоко коренится эта связь.
– Дайте сообразить… Они все живут в Олимпии? – проговорил Дон. – Моки, кстати, не такие уж богатые.
– Да ладно, – сказал мистер Дарт. – Эти старые сволочи ворочают миллионами. Кроме того, я же сказал, дело не только в деньгах. И Плимптон вертелся возле них. Его жизнь была так же одуряюще скучна, как ваша. Каким боком он сюда вписывался? Но вот, однако, потащились же все эти клоуны за тридевять земель отдать дань уважения лабораторной крысе. Чувак ведь ничего из ряда вон выходящего не совершил – никакой тебе нобелевки, никаких новых видов динозавров, никаких эйнштейновских открытий об истинной природе реальности… так, пыхтел помаленьку над всякой нудотиной, интересной только другим лабораторным крысам и разным комиссиям. Странно, не находите?
– Очнитесь, Мельник, – сказал мистер Клэкстон. – Мы о вас же и беспокоимся. Что-то прогнило в Олимпии, и эти богатые засранцы состоят в каком-то сговоре.
– В сговоре? – Дон заморгал, пытаясь осознать услышанное. – Вы имеете в виду всякие шпионские дела и «Глубокую глотку»
[92]? Рыцарей плаща и кинжала? Коммунячьих агентов?
Мистер Дарт улыбнулся:
– Коммунячьи агенты всем и так известны. Их имена постоянно мелькают в некрологах на страницах провинциальных газет.
– Хуже, – произнес мистер Клэкстон. – Серьезнее.
– Я понятия не имею, чем занимался мой дед, – сказал Дон.
Это было не совсем правдой – то, что дед и отец делали грязную работу на благо Соединенных Штатов Америки, подразумевалось из самого склада их характеров, угадывалось по оставшимся после них меморабилиям. Он слышал о тайных правительственных черных списках, и не только о тех, которые Маккарти составил для Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. О нет, не только: ФБР держало под колпаком множество народу – от активистов-экологов до радикально настроенных профессоров колледжей, литераторов, подрывающих устои, и бывших хиппи. Исходя из этого, а также принимая во внимание экзотические биографии своих родственников и компанию, которую водила все эти годы Мишель, Дон не особенно удивлялся, встречая время от времени на своем пути типов, весьма смахивающих на спецагентов, рыскавших вокруг, словно шакалы, учуявшие запах крови. Его семья, безусловно, умела наживать врагов.
– Вот вам инсайдерская информация. Плимптон совершил самоубийство, – сказал мистер Дарт. – Отчет судмедэкспертизы – липа.
– Брехня. У Лу был инфаркт.
– Ошибаетесь, мой друг, – возразил мистер Клэкстон. – Есть у вас какие-то соображения о причинах, сподвигших доброго доктора покончить с собой?
– Мы с ним не были близко знакомы. Впрочем, я вам не верю.
– Ничего страшного, Мельник. Возможно, ваша жена знает ответ.
– Скорее всего. Ее и стоит спросить.
– Нам не разрешено разговаривать с ней, – сказал мистер Клэкстон. – Она неприкасаемая.
– Вам нельзя разговаривать с моей женой?
– Неа, нельзя. И это прискорбно.
– Последний раз, когда я ее видел, она была в гостиной. Ее трудно не заметить… – Дон оборвал фразу, запоздало осознав, что Бим и Бом не шутят.
– Вы что, Мельник, не понимаете?
– Он не понимает.
– Мы же именно это и пытаемся вам сказать. Мишель Мок не… Как бы помягче выразиться? – Мистер Дарт выдержал паузу и погладил подбородок. – У нее влиятельные друзья. Мне нечасто приходилось сталкиваться с людьми, которым посчастливилось иметь таких друзей. А тебе? – поинтересовался он у мистера Клэкстона.
