Изучение записей заседаний Президиума ЦК КПСС с участием Я. Кадара и других документов приводит к выводу, что и в начале ноября 1956 года, когда в Москве вырабатывалась программа действий, и позже, стоя во главе правительства, новый венгерский лидер стремился добиться максимально широкой в сложившихся условиях самостоятельности. Это стремление в первые месяцы, как правило, не имело успеха, ведь поле маневров его правительства было резко ограничено Москвой. Все-таки Кадару в немалой мере удалось отстоять за собой принципиально важное право на формирование собственной команды. Бывшие лидеры Ракоши и Герё не только не были включены в состав высших органов новой власти, Кадар сумел настоять на резкой критике своих предшественников в первых же программных документах своего правительства, резко отмежевавшись, таким образом, с самого начала от команды Ракоши. Кадар прекрасно осознавал, что необходимым условием постепенного расширения поля для самостоятельных маневров было для него завоевание доверия Москвы. Его правоту подтвердил первый серьезный тактический успех нового правительства в отношениях с СССР – согласие Кремля на полную политическую изоляцию Ракоши весной 1957 года. Убеждаясь в прочности «социалистических завоеваний» в кадаровской Венгрии, Москва постепенно предоставляла лидеру ВСРП все больше простора для проведения внутренней политики в соответствии с его собственными, весьма прагматическими и реалистическими представлениями о социализме и теории Маркса, существующей, по его выражению, не для того, чтобы «опробовать ее верность на народе». Приобретенный в конце 1950-х годов у руководства СССР «кредит доверия» Кадар использовал десятилетием позже, когда в Венгрии была начата реформа экономического механизма, так и не завершенная в силу внешних и внутренних факторов
[943]. Кадаровская модель социализма, при которой десять с половиной миллионов венгров на протяжении многих лет пользовались принципиально большими экономическими, а отчасти и политическими свободами, нежели население большинства стран социалистического лагеря, явилась наиболее значительным плодом революции 1956 года, завоеванным в упорной борьбе и политым кровью не одной тысячи жертв.
Приложение
От «освободительного похода» 1939 года до «доктрины Хрущева»
Некоторые размышления о восточноевропейской политике СССР
А. С. Степанов
Осенью 1939 года началось расширение границ СССР.
В итоге менее чем за год в его состав полностью или частично вошли территории шести соседних государств, на которых проживало более 20 млн человек.
В 1956 году СССР ликвидировал возникший политический кризис в соцлагере, который охватил две страны: Польшу и Венгрию.
С одной стороны, события 1939 и 1956 годов происходили не только в разное время, но и в разной исторической обстановке. Однако, с другой стороны, между ними гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд.
События в Польше и Венгрии 1956 года объединяет с событиями в Польше 1939 года следующее обстоятельство: все они никогда раньше не были и не являются сейчас популярными для отечественных исследователей темами; в том и в другом случае сознательно замалчиваются масштабы применения вооруженной силы и масштабы потерь советской стороны; в том и в другом до сих пор используется термины советского периода, имеющие в основе своей исключительно доктринально-пропагандистский характер; в том и в другом случае зачастую происходит подмена исторического анализа событий пропагандой и мифологизацией.
Можно выделить несколько важных схожих моментов:
1) участие в событиях 1939 и 1956 годов одних и тех же высокопоставленных советских государственных деятелей;
2) сходство официальных объяснений действий СССР в этих событиях как решение оборонительных задач и оказание помощи населению;
3) нежелательность какого-либо детального изучения событий отечественной исторической наукой, а, как следствие, их мифологизация и подмена исторического знания пропагандой;
4) использование особой идеологически выдержанной терминологии применительно к названию событий.
5) отношение к советским участникам событий со стороны государственной власти.
Остановимся более подробно на советских действующих лицах в 1939 и 1956 годах.
В 1956 году Польшу охватил сильный политический кризис. Все лето ситуация там постепенно накалялась. Первым из нескольких крупных выступлений против коммунистического правительства Польской народной республики стали беспорядки в Познани, получившие названия Познанский июнь (Poznariski Czerwiec), Познанские протесты 1956 года или Познанское восстание.
В конце августа 1956 года в Ченстохове прошло грандиозное празднование 1000-летия Польши. 800 тысяч поляков стояли на коленях на площади с молитвой «Славься, дева Мария, королева Польши!» и требованиями освободить из заключения официального главу Польской католической церкви кардинала Стефана Вышиньского, арестованного летом 1953 года за отказ от выполнения правительственного декрета от 7 февраля того же года об обязательном контроле за всеми назначениями священников со стороны коммунистических властей
[944].
Волнения проявились в глубоких разногласиях и в партии, где течение, выступавшее за политический поворот, идейно опиралось на Владислава Гомулку, пострадавшего от сталинских репрессий, и на его старые концепции польского пути к социализму. Однако часть Политбюро, так называемая «натолинская» группа, противилась этому. Пленум ЦК ПОРП должен был избрать новое Политбюро. Москва с тревогой следила за этими событиями.
Утром 18 октября 1956 года Президиум ЦК КПСС принял короткое постановление – направить в Польшу делегацию КПСС «ввиду создавшегося серьезного положения в руководстве ЦК ПОРП». Не позднее 18 октября министр обороны СССР Г. К. Жуков через главнокомандующего Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора маршала И. С. Конева отдал приказ о приведении в боевую готовность советского военного контингента, находившегося в Польше, Балтийского военного флота и частей Прибалтийского военного округа. В 4 часа утра 19 октября И. С. Конев, получив указание обеспечивать взаимодействие частей Северной группы советских войск, прибыл в Варшаву с группой офицеров
[945].
