Выходец из небогатой швабской
[133] мелкобуржуазной семьи Йожеф Пем, получивший при рукоположении в сан священника церковную фамилию Миндсенти (в буквальном переводе на русский язык: Всесвятский), сделал в эпоху Хорти неплохую карьеру – к началу 1940-х годов достиг положения епископа. Человек, известный аскетическим образом жизни, в период службы в Залаэгерсеге он вместе с тем уделял большое внимание именно благотворительной деятельности церкви – больницам, приютам и т. д. Будучи позже епископом в Веспреме, довольно смело и независимо вел себя в период нацистской оккупации Венгрии (с 19 марта 1944 года) и террора, развязанного крайне правой, прогитлеровской силой – нилашистами, пришедшими к власти в середине октября того же года. Так, Миндсенти был едва ли не единственным иерархом венгерской католической церкви, оказавшим реальное сопротивление властям, пытавшимся экспроприировать церковное имущество на нужды армии. Он, в частности, направил меморандум протеста лидеру нилашистов Салаши. В ноябре 1944 года Миндсенти был арестован после попыток воспрепятствовать размещению солдат в своем епископском дворце, и до начала апреля 1945 года находился в г. Шопроне на крайнем западе Венгрии в заключении
[134]. Благодаря проявленному мужеству и непреклонности убеждений Миндсенти пользовался в 1945 года авторитетом в широких кругах венгерского общества, в том числе среди членов партий левой ориентации. В знак уважения к нему правительство левоцентристской коалиции при осуществлении аграрной реформы 1945 года оставило во владении веспремского епископата земельные угодья. Вопреки этому жесту Миндсенти, став в октябре 1945 года главой (примасом) венгерской католической церкви, архиепископом Эстергомским и получив через несколько месяцев от Ватикана кардинальский сан, отнюдь не пошел на сближение с новыми властями
[135]. Он выступил не только решительным оппонентом социалистической перспективы развития страны, но и противником далеко идущей модернизации унаследованной от хортистской эпохи политической системы. Так, зимой 1946 года Миндсенти, с молодости известный своими легитимистскими убеждениями и симпатиями к дому Габсбургов
[136], пытался опротестовать провозглашение Венгрии республикой. Особенно решительно кардинал выступал против ущемления позиций церкви в духовной жизни и школьной системе. Национализация 20 июня 1948 года 6500 школ, находившихся в ведении католической администрации, была осуществлена вопреки его жесткому противодействию; именно на июнь 1948 года пришелся пик острейшего противоборства церкви и власти
[137].
Надо помнить, однако, и о другом. Выступая на политической арене Венгрии с правых позиций и жестко оппонируя любым попыткам властей ограничить позиции церкви в экономической и духовной жизни, кардинал Миндсенти вместе с тем проявил гуманизм в отношении некоторых несправедливо, по его мнению, притесняемых категорий населения, что прибавляло ему популярности
[138]. У советских эмиссаров, посещавших Венгрию в первые послевоенные годы, складывалось впечатление не только об активности венгерской католической церкви в деле послевоенного восстановления страны, но и о ее широкой общественной поддержке
[139].
Чтобы в полной мере понять общественное значение конфликта между властью и католической церковью, необходимо представлять себе масштабы влияния последней на общественную и культурную жизнь страны, и не в последнюю очередь ее экономического влияния до 1945 года, а отчасти даже и до 1948 года. Правоавторитарный хортистский режим, установившийся в результате свержения Венгерской Советской республики 1919 года, с первых лет своего существования стремился активизировать деятельность «исторических» церквей Венгрии – католической, к которой было официально приписано более 65 % населения, а также протестантских – кальвинистской и лютеранской. Цель, которая преследовалась этой политикой, четче других сформулировал в начале 1920-х годов министр просвещения и культов граф К. Клебельсберг: «Борьба идет между церковью и социализмом… В связи с этим на венгерские церкви ложится громадная ответственность. Только сильная церковь сможет поставить преграды на пути дехристианизации человеческого духа. Беда, если церковь не выдержит испытания, проиграет в схватке с социализмом за умы людей. Именно это случилось, как мы знаем, в России… Мы должны дать нашей церкви всю ту поддержку, которая ей необходима от нас для успеха в этой борьбе»
[140].
