Однако при том, что выступление Миндсенти мало способствовало успокоению общества, а скорее содействовало снижению популярности самого прелата, его можно рассматривать как свободно высказанное мнение в стране свободной от монополии одной политической силы. Переданное в 8 часов вечера 3 ноября, накануне решающей советской военной акции по свержению правительства И. Надя, оно никак не могло повлиять на дальнейший ход событий
[178]. Вместе с тем продолжает оставаться дискуссионным вопрос: могли ли Миндсенти и его окружение реально претендовать на власть, выступив в роли правой альтернативы правительству И. Надя.
Такой возможности действительно, на наш взгляд, нельзя полностью исключать, поскольку другой харизматической фигуры, тем более такого масштаба, на правом фланге политической жизни не было
[179]. Это осознавалось и в окружении И. Надя. Как известно из работ венгерского полониста Я. Тышлера
[180], во второй половине дня 3 ноября, т. е. тоже за считаные часы до решающего наступления Советской армии, состоялась последняя встреча Имре Надя с польским послом А. Бильманом. Венгерский премьер-министр среди прочего просил, чтобы кардинал С. Вышиньский, беспрецедентным в истории польского католицизма образом проявивший в тех конкретных условиях готовность к компромиссу с коммунистом В. Гомулкой, повлиял на куда менее гибкого кардинала Й. Миндсенти в интересах урегулирования ситуации в Венгрии. Речь Миндсенти от 3 ноября действительно довольно резко контрастировала с программными выступлениями Вышиньского.
Достаточно серьезно относились к Миндсенти как альтернативе правительству И. Надя в американской администрации. 1 ноября на заседании Совета национальной безопасности США директор ЦРУ Аллен Даллес (родной брат тогдашнего госсекретаря США Джона Фостера Даллеса) в очередной раз подверг сомнению способность Имре Надя контролировать внутриполитическую ситуацию в Венгрии и указал в этой связи на кардинала Миндсенти как на фигуру, которая, по его мнению, в большей мере была бы способна получить широкую общественную поддержку
[181].
Боясь утраты своих геополитических преимуществ в Венгрии, советское руководство, хотя и не без колебаний, избрало, как известно, силовой способ разрешения кризиса
[182]. В ночь на 4 ноября, ближе к утру, кардинал приехал в здание парламента на пештской стороне Дуная – в нем располагалось правительство. Он не чувствовал себя в безопасности в пустом и плохо освещенном будайском архиепископском дворце, хотел также выяснить, что происходит в городе. Наступающие советские танки были на подступах к Будапешту. Имре Надя в здании парламента уже не было – он укрылся в югославском посольстве. Второй по своему реальному влиянию человек в кабинете министров, бывший протестантский священник Золтан Тилди при встрече с наиболее жестким оппонентом действующего правительства, насколько можно судить по мемуарам кардинала, заявил, что может гарантировать примасу безопасность лишь в той степени, в какой располагает ею сам. В свое время, в 1946 году, Миндсенти резко возражал не только против провозглашения Венгрии республикой, но и против избрания слишком левого Тилди ее первым президентом, но в эту ночь не было никакого смысла припоминать старые обиды.
С вторжением советских войск в Будапешт ранним утром 4 ноября кардинал Миндсенти, в отличие от И. Надя и ряда других коммунистических политиков, укрывшихся в посольстве титовской Югославии, нашел убежище в близлежащем от парламента здании американской миссии – поступок сам по себе едва ли способствовавший повышению авторитета кардинала в среде верующих
[183]. Это обстоятельство очевидно сыграло свою роль в том, что в политике Ватикана довольно быстро возобладала линия на компромисс с правительством Кадара. Это проявилось среди прочего в согласии на восстановление в прежних должностях священнослужителей, уволенных Миндсенти. В начале мая 1957 года начальник управления по делам церквей ВНР признал в беседе с советским дипломатом, что Ватикан проводит в отношении венгерской католической церкви довольно реалистическую политику, учитывает ситуацию в стране
[184]. В свою очередь человек из окружения папы Пия XII заявил в частной беседе, что в Ватикане отнюдь не занимают непримиримой позиции применительно к новому венгерскому режиму, требуют только минимальной автономии католической церкви и создания нормальных условий для отправления культа
[185].
