Проблема Миндсенти зашла, таким образом, в тупик. Но пользуясь изоляцией несговорчивого кардинала, режим Кадара получил полную свободу рук в осуществлении своей церковной политики. Как внутриполитические, так и внешнеполитические обстоятельства, и в том числе нежелание обострять отношения с Ватиканом, заставляли новые венгерские власти, не обладавшие в то время сколько-нибудь значительной общественной поддержкой, проводить осторожный, компромиссный курс, избегая конфронтации с миллионами верующих. В одном из программных документов кадаровского правительства – декларации, опубликованной 6 января 1957 года, говорилось об обеспечении свободы религии
[191]. Государство обязалось соблюдать заключенные ранее с церквями соглашения, решать путем переговоров все возникающие спорные вопросы, обещало создать условия для беспрепятственного факультативного обучения детей основам религии. Миндсенти упоминался в документах конца 1956 – начала 1957 года как один из представителей «контрреволюционных» сил, его ноябрьское решение об освобождении от исполнения своих функций участников движения священников за мир называлось недопустимым преследованием людей за их прогрессивные политические убеждения. Вместе с тем о роли церковных институтов, «клерикальной реакции» в развязывании «контрреволюции» речь, как правило, не заходила – государство ожидало от священнослужителей встречных шагов в интересах консолидации положения в стране. Правда, в декларации от 6 января содержалась важная оговорка о том, что правительство не потерпит использования церковных организаций в антигосударственной деятельности
[192].
Некоторое ужесточение в церковной политике имело место весной 1957 года, когда в партийном руководстве пришли к выводу о том, что «клерикальная реакция», воспользовавшись рядом уступок со стороны государства, предприняла в школах под предлогом обучения вере атаку против «народно-демократического строя»; особую озабоченность вызывало сильное влияние церкви на молодежь. Зная о лояльности многих священников своему кардиналу, 7 марта 1957 года госуправление по делам церквей обнародовало указ, согласно которому Миндсенти больше не выполняет своих функций главы католической церкви Венгрии и любое следование священнослужителей его распоряжениям квалифицируется как действие, вступающее в противоречие с государственным законодательством. В апреле, опасаясь многотысячных шествий, власти запрещают крестный ход. Однако уже в мае правительство разрешает выход католических печатных изданий, приостановленных в ноябре 1956 года.
Указ Президиума ВНР 1957 года в сравнении с предыдущими указами от 1948 и 1950 годов предполагал еще большее вмешательство государства во внутренние дела церквей. В частности, власть отныне вмешивалась в процесс назначения не только епископов, директоров церковных школ, настоятелей малочисленных монастырей, но и приходских священников – проверялась благонадежность, проявленная осенью 1956 года. Но уже в 1958 году доминирующей становится компромиссная линия. В постановлении ЦК ВСРП от 22 июля отмечалось, что нельзя проводить знак равенства между чуждым марксизму религиозным мировоззрением и враждебной политической деятельностью клерикальной реакции. Утверждалось, что провозглашенная политика народного фронта предполагает союз атеистов и верующих в интересах укрепления народной демократии. По сути дела, это был тактический шаг, направленный на нейтрализацию противодействия церкви проводимой коллективизации
[193]. Реалистическая позиция католической иерархии во главе с Й. Гресом, ее готовность соблюдать правила игры
[194] в свою очередь вели к снижению конфронтационности, хотя случаи преследования священников за деятельность, направленную против режима (подстрекательство и т. д.), неоднократно имели место, способствуя попятным движениям в церковной политике
[195].
Что же касается дела Миндсенти, то некоторый шанс в его урегулировании представился со смертью папы Пия XII 9 октября 1958 года. Уже на следующий день посольство США в Италии отправило в госдепартамент письмо, в котором предложило связаться со Святейшей коллегией, чтобы та настояла на выезде Миндсенти в Рим для участия в выборах нового папы. Не дожидаясь ответа из Вашингтона, посольство предприняло необходимые шаги. В результате из Ватикана в Будапешт было послано приглашение для Миндсенти. Американская дипломатия надеялась, что венгерское правительство разрешит примасу выехать, получив гарантии, что он не будет заниматься политической деятельностью. Однако правительство ВНР переоценило собственные возможности, завысив цену своей уступки. Оно надеялось, что с выездом кардинала из Венгрии будет снят венгерский вопрос с повестки дня ООН, а поняв, что этого не произойдет, отвергло предложение, сославшись на то, что вопрос о Миндсенти – это внутреннее дело Венгрии; его судьба как гражданина Венгрии не может стать предметом внешнеполитической сделки, только лишь венгерские компетентные органы вправе решать, надо ли его судить, можно ли выпустить за границу и т. д. Торг не состоялся. Возможность решения проблемы была упущена, само предложение по поводу выезда Миндсенти было использовано в пропагандистском плане для обвинений США во вмешательстве во внутренние дела суверенного государства
[196]. В Вашингтоне пришли к выводу, что венгерское правительство в целом удовлетворено существующим положением и считает, что для США оно создает больше неудобств, чем для Венгрии.
