– А теперь пора спать. – Голос гиганта снова стал мягким. – Закрываем глазки, делаем глубокий вдох. Приятных снов.
Сара увидела перед собой белый платок. В нос ударил сладковатый запах. Она почувствовала, как блекнет сознание и мир вокруг превращается в тягучую массу.
Хлороформ! Это хлороформ!
Сара дернулась, и ей в последний момент удалось повернуть голову. Она впилась пальцами в гальку и попыталась уползти, но гигант держал ее как в тисках и не выпускал. Пальцы, как грабли, скребли по гальке, ногти ломались один за другим.
Тут под руку ей попалось что-то твердое и гладкое. Несколько драгоценных секунд потребовалось на то, чтобы понять, что это одна из туфель, которые она выронила при падении.
Ты грязный ублюдок!
Сара без раздумий схватила ее и ударила наотмашь, вслепую. Она почувствовала, как тонкий, длиной в десять сантиметров каблук врезался и погрузился во что-то мягкое.
Звук был похож на всплеск. За ним последовал приглушенный вопль.
Хватка ослабла, и Сара, словно парализованный жук, выползла из-под гиганта. Она быстро оглянулась. Мужчина, сжавшись от боли и закрыв лицо рукой, стонал, между его пальцами текла кровь. Наконец он поднял голову и взглянул на Сару.
Девушка тихо вскрикнула.
Ей впервые удалось разглядеть его лицо. Казалось, он явился в парк из ее детских кошмаров, чтобы забрать в свои владения. Из темноты на нее смотрело жуткое лицо средневекового рыцаря. У него были длинные черные волосы, собранные в хвост, и аккуратно подстриженная борода; правую щеку пересекал длинный шрам. Левый глаз сверкал ненавистью.
На месте правого зияла дыра.
Господи, я пробила ему глаз каблуком!
– Дрянь, сволочь! Я твою жизнь в ад превращу!
Гигант с ревом поднялся. С одним глазом он походил на разъяренного циклопа. Сара, не раздумывая, полезла сквозь стену из веток и листьев. Ветви царапали ей лицо, словно пытались схватить длинными цепкими пальцами.
Наконец она выбралась на другую сторону и под покровом ночи побежала, спотыкаясь, через парк. Рев циклопа еще долго доносился ей вслед. Сара ощущала на себе взгляды белых статуй: мраморных нимф, дриад и божеств, словно духи стерегущих Линдерхоф.
Казалось, ее бегство забавляло их.
* * *
МАРИЯ 10.9.1885.
Стивен протер глаза и снова посмотрел на вырезанные на стволе буквы. Дерево продолжало расти, и кора пыталась затянуть рану, нанесенную более века назад. Но и сейчас слово было вполне разборчивым.
МАРИЯ… Неужели оно?
Внезапно все стало обретать смысл. Трогательное признание Марота, имя на липе, заглавные буквы… Это и есть ключевое слово! И Стивен едва не проглядел его! Не ВЕНЕРА, не АМУР и не ЭРОС, а всего-навсего МАРИЯ. Слово ЛЮБОВЬ в тексте Марота восходило именно к ней. В сущности, подсказка содержалась уже в первом слове, ЛИНДЕРХОФ: липа, на стволе которой Марот увековечил имя своей тайной возлюбленной. Что там он написал в конце той главы? «Разве мог я предположить тогда, что и после смерти эта девушка будет определять наши судьбы!»
Стивен огляделся. Нужно было срочно разыскать Сару и рассказать о своем открытии. С ее новым ноутбуком они смогут сразу проверить его догадку. Тогда им наконец…
Стивен вдруг замер. Он интуитивно почувствовал на себе чей-то взгляд. Букинист медленно повернул голову и снова посмотрел в ту сторону, где шла вечеринка.
За бассейном, примерно в двадцати метрах, стоял фокусник.
Он держал в руке факел и махал Стивену. Цилиндра на нем уже не было, и букинист видел зачесанные назад волосы и высокий лоб, где грим резко оканчивался. Мужчина поднес факел к лицу и улыбнулся. Белые зубы сверкнули в мерцающем свете. Стивен вдруг вспомнил, где его видел. Ему уже доводилось разговаривать с ним, и разговор был не из приятных.
Меня интересуют свидетельства очевидцев времен короля Людвига Второго. Есть у вас что-нибудь в этом роде?
Фокусник у бассейна был тем самым человеком! Это он расспрашивал тогда о книге и, вероятно, стоял во главе Хранителей. Он изобразил какой-то жест, и в следующий миг в руке у него появился черный платок.
Черт возьми, это не платок, а…
В руке у фокусника покачивался, словно отрубленная голова, черный капюшон. Капюшон Хранителей!
Стивена охватила паника. Он развернулся и побежал по цветочным клумбам к храму Венеры. Когда Лукас добрался до храма, пот лился с него ручьем. Фокусник по-прежнему стоял у бассейна и махал – крошечная точка в ярком свете луны.
* * *
Сара мчалась по темному парку, к спасительным огням праздничного шатра. Впереди, всего в сотне метров, смеялись люди, непринужденно болтали и слушали музыку Вивальди. Никто из них, похоже, не заметил, что совсем рядом напали на человека. Лишь добравшись до освещенного участка, она остановилась и огляделась.
Гигант исчез, кошмар был позади.
Сара глубоко вздохнула и поправила платье, порванное на спине и на боку. Лицо и руки были исцарапаны и перепачканы землей, ногти поломались, живот до сих пор болел после сильного удара, но в целом она осталась невредимой. Однако ее по-прежнему трясло.
Я выбила глаз человеку! Никогда не забуду этого звука.
Сара смотрела на гостей и соображала, как ей теперь поступить. Поставить охрану в известность? Вызвать полицию? Тогда наверняка последуют расспросы, ей придется объяснять, кто она и что привело ее сюда. Рано или поздно полиция спросит о ее спутнике и выйдет на Стивена. Это положит конец их поискам.
Сара обвела взглядом гостей. Мужчины в большинстве своем были в черных костюмах и масках, с бокалами шампанского и сигарами. Где же Стивен? Его не было ни возле бассейна, ни на площади перед замком. Оставалось только надеяться, что он не угодил в руки еще кому-то из этих фанатиков. Следовало разыскать его и убраться отсюда как можно скорее. И не важно, найдут они ключ к дневнику или нет.
Дневник!
Сара вдруг вспомнила, что дневник по-прежнему лежал в сейфе, в их номере. Пройдет не так уж много времени, и этот полоумный рыцарь или кто-то из его пособников задумается, где же Сара со Стивеном провели прошлую ночь. При виде гиганта как-то не возникало впечатления, что гостиничный сейф станет для него большой преградой…
Сара огляделась еще раз, после чего поспешила к одной из карет и попросила отвезти ее к отелю. Всюду мерцали разноцветные гирлянды, и площадь перед отелем была залита теплым светом. Как снаружи, так и внутри развлекались многочисленные гости. У стойки бара Сара заметила тучного и явно пьяного Бальдони в обществе двух хихикающих блондинок. В обеденном зале, оформленном в бело-синих тонах, играл вальс Штрауса, и пожилые пары покачивались в такт музыке. Отель, еще накануне такой тихий, преобразился до неузнаваемости.
