– Мой отец… покинул нас довольно рано. Я очень редко его вижу. Но каждый раз приношу ему художественные альбомы.
– Ваш отец увлекается искусством?
– Да… Даже слишком. И это не всегда идет ему на пользу.
Стивен вдруг почувствовал, как Сара ускользает от него, уносится прочь, подхваченная собственными мыслями. Лишь спустя какое-то время она встряхнула головой, как после холодного душа.
– А ваши родители? – неожиданно спросила девушка, и голос ее звучал так же буднично, как и всегда, словно ей хотелось разогнать собственные мрачные воспоминания. – Дайте угадаю. Они живут в домике на Штарнбергском озере. Вы навещаете их каждую неделю, выпиваете с ними по чашечке чая и читаете сонеты Шекспира в гостиной, а в камине потрескивает огонь.
Стивен вздрогнул. Эти последние слова, казалось, смели все прекрасное вокруг: тенистые буки, желтую и багряную листву на земле, Сару рядом с ним на скамейке. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Гул пламени. Страницы, охваченные огнем. Хлопья серого пепла в воздухе. Из библиотеки доносятся крики. Мальчишка вырывается и вопит, пожарный тащит его из укрытия, несет к сигнальным маякам, на улицу, наводненную зеваками. Взгляд девочки, полный ненависти. Ее волосы в копоти, платье обуглено по краям…
– Господи, что с вами? – спросила Сара, растерянно глядя на Стивена. – Вы прямо побледнели. Я что-то не то сказала?
– Нет… всё в порядке, – пробормотал букинист. – Хотя не совсем.
Неожиданно для себя Стивен решил рассказать. Он слишком долго молчал об этом. Слишком долго был один на один со своими воспоминаниями.
– Это… был несчастный случай.
Во рту у него вдруг пересохло. Прошлое захлестнуло его волной. Он так долго подавлял в себе эти образы, но теперь они вернулись. К горлу подступила тошнота, стало трудно дышать.
– Мои родители… Они очень рано меня оставили, – прошептал Стивен. – Я был еще ребенком.
Он неуверенно поднялся и походил из стороны в сторону, некоторое время чувствуя себя как на палубе посреди моря.
– Боже мой, мне так жаль! – Сара вскочила и обняла его за плечи. – И зачем я только спросила…
– Вы же не знали.
Стивен остановился под кроной бука и стал смотреть сквозь ветви. На лицо ему упал красный листок. Наконец букинист попытался улыбнуться.
– Тем более что в сорок лет с этим давно пора смириться. Или обратиться к психологу.
– Есть вещи, смириться с которыми не поможет даже психолог.
Сара погладила его по щеке. Стивен заметил, что ему становится легче.
– И уж поверьте мне, у каждого в прошлом имеются темные пятна, – продолжала она тихим голосом. – Вот посмотрите на меня. Сплошной набор комплексов. Тут ни один психиатр не справится.
Лукас невольно усмехнулся.
– Для начала вам пришлось бы кого-нибудь подпустить к себе, – ответил он. – Это вообще возможно?
– Попытаться определенно стоит.
Сара провела рукой по его волосам. Потом губы их вдруг соприкоснулись. Только вскользь, но и этого хватило, чтобы по спине пробежали мурашки. Момент миновал так же внезапно.
– Боюсь… сейчас не время для этого.
Сара отступила на шаг, так, словно сама испугалась того, что сделала. Стивен впервые заметил в ее глазах смущение.
– Вы… наверное, правы, – ответил он после долгого молчания и смахнул волосы со лба. – Я… я, видимо, слишком изнервничался.
Сара рассмеялась.
– Неудивительно, когда тебя разыскивают за убийство! Будем считать это смягчающими обстоятельствами. – Она протянула ему руку. – Но мы можем хотя бы перейти на «ты». Мы ведь, можно сказать, друзья по несчастью.
– Тут вы… ты права. В этом мы действительно близки.
– Может, и не только в этом. – Девушка едва заметно улыбнулась. – Сара и Стивен, звучит неплохо. Пожалуй, это дело надо закрепить.
– Закрепить? Это как?
Сара закатила глаза.
– Как же еще, болван! Нормальным поцелуем! То, что было до этого, не считается.
Она взяла его голову в ладони и решительно поцеловала.
Стивен почувствовал себя лучше, чем с томом Вольтера в руках.
Гораздо лучше.
* * *
Белая яхта покачивалась на кристально-синей поверхности Химзее. Над палубой с криками кружили чайки. Дул сильный фён
[24], отчего создавалось впечатление, что укрытые снегом Альпы высятся у самого берега.
Ланселот сидел, склонившись вперед, в тесном шезлонге и изучал оснастку яхты. Два мотора развивали мощность в 435 лошадиных сил. Бак вмещал 1600 литров дизельного топлива. Пятнадцати метров в длину. Примерно такую хотел себе Ланселот. Хотя во внутренней отделке вместо тика он предпочел бы палисандр и установил бы алюминиевое кресло для рыбалки в открытом море. Но в общем и целом собственная яхта представлялась ему именно такой. Не считая, конечно же, девушек в бикини. Хотя их, возможно, и напугает его нынешний внешний вид. С повязкой на правом глазу, хвостом черных волос и шрамом на щеке, Ланселот походил на злобного пирата. Как Капитан Крюк в версии для взрослых.
Что ж, страх тоже по-своему возбуждает…
Погруженный в мечты, Ланселот не сразу почувствовал боль. Вокруг него по полу рассыпались осколки. Король запустил в него бокалом, полным шампанского, и теперь гневно уставился на своего вассала. Он сидел, закинув ногу на ногу, на вращающемся стуле в открытой кабине и, словно с трона, неодобрительно взирал на гиганта в шезлонге.
– Лучший из моих рыцарей! – прошипел король. – Упускает книгу и теряет при этом глаз… Не смог справиться с женщиной!
– У нее не было дневника, – пробормотал Ланселот и слизнул с губ теплое шампанское, смешанное с каплями крови. – Книга была у этого букиниста, женщина сама призналась.
– И ты ей поверил? – Король язвительно рассмеялся. – Женщины хитры и изобретательны. А судя по твоему лицу, она всем и заправляет. Кто она такая, вообще?
– Мы… мы пока не выяснили.
Король вскинул брови.
– А этот Лукас? Про него что удалось выяснить?
Ланселот чувствовал себя неуютно. Мысленно он находился на борту собственной яхты, где-то посреди Атлантики.
– Немного, кроме того, что он букинист со странностями, – ответил он тихо. – Этот профессор Либерманн, должно быть, забрел к нему случайно и уже там решил спрятать у него книгу. – Ланселот почесал под повязкой. Обработанная глазница страшно зудела. – Черт знает, почему этот ненормальный теперь носится с ней. Он, очевидно, догадывается, что этот Марот что-то спрятал. Но понятия не имеет где.
