Впрочем, ни один из шедевров декоративно-прикладного искусства не привлек надолго внимания Вэнса. Взгляд его скользил по изделиям; казалось, Вэнс высматривает некую конкретную вазу, ведь он периодически качал головой – дескать, снова не то – и переводил глаза на следующий образчик. Наконец осмотр был завершен. Вэнс, явно разочарованный, обернулся к нам.
– К сожалению, моя теория не подтвердилась, – вздохнул он.
– Хорошо, что я на это особенно и не рассчитывал, – съязвил Маркхэм.
– Честно говоря, я и сам не рассчитывал, – с грустью признал Вэнс. – Хотя моя теория сошла бы за отправную точку расследования – конечно, если бы я сумел обнаружить доказательства.
Вэнс медленно пошел к нам (мы сгруппировались в центре комнаты, возле дивана и круглого столика). Минуя этот столик, Вэнс задержался, оглядел напольную подставку из тикового дерева, на которой помещалась белая ваза в форме рога изобилия. Торшер стоял у противоположного диванного подлокотника, так что подставка была прямо за письменным столом. На ближайшем к ней краю стола стопкой лежали книги, заслоняя белую вазу. Теперь Вэнс ее заметил.
– Преинтересный экземпляр, – пробормотал он. – Поздний дин-яо, эпоха Юнчжэн, если не ошибаюсь. Знаете ли вы, Маркхэм, что во времена правления династии Мин
[30], а точнее, при императорах Канси, Юнчжэне и Цяньлуне, китайские мастера изготовили довольно много реплик фарфора дин-яо династии Сун. Причем эти реплики красотой почти не уступают оригиналам. Можно сказать, что ремесленники названных эпох оттачивали мастерство, держа дин-яо династии Сун за эталон.
Вэнс взял вазу в руки и принялся разглядывать.
– Тесто грубовато, гравировка скопирована с некой древней бронзы… Кракелюры наличествуют, полива составляет тонкий слой, отличается глянцевым блеском… Отличная работа.
Говоря так, Вэнс приблизился к окну, поднес вазу к свету донышком вперед и заглянул внутрь, в широкое горло. Нацепил монокль, снова заглянул.
– Кажется, внутри что-то есть… – Он послюнил палец, сунул руку в вазу. На кончике пальца осталось буроватое пятнышко. – Так я и знал, – с удовлетворением изрек Вэнс, приближая испачканный палец к моноклю.
– Ну, что еще вы там обнаружили? – отозвался Маркхэм.
– Кровь! – Вэнс продемонстрировал палец.
Он поставил вазу на место, носовым платком вытер руку и вперил мрачный взор в Маркхэма, явно дожидавшегося объяснений.
– Эта ваза также находилась рядом с диваном, отстояла от вазы дин-яо эпохи Сун лишь на несколько футов. И обе вазы были задействованы в дьявольском сценарии. Который внезапно стал развиваться вопреки замыслу зловещего режиссера.
– Послушайте, Вэнс, – заговорил Маркхэм, из последних сил сдерживая раздражение. – Объясните, наконец, каким образом преступник использовал эти вазы? И откуда на них взялась кровь?
– Извольте, Маркхэм, вот вам моя версия. Две вазы дин-яо были использованы, чтобы отвлечь подозрения от истинного убийцы на человека невиновного. Их происхождение способствовало тому, чтобы убийца измыслил ложный мотив. Иными словами, первая ваза, дин-яо, стоявшая еще недавно на круглом столике и подмененная уродливой поделкой эпохи Даогуан, должна была сыграть роль этакой авторской подписи убийства; должна была сразу настроить наши мысли на неправильную волну, пустить нас по ложному следу. Но ваза разбилась, явив необходимость задействовать вторую вазу…
– Вы имеете в виду, преступник рассчитывал, что следствие свяжет убийство Арчера Коу с его коллекцией?
Вэнс кивнул:
– Наверняка. Правда, я пока не пойму, на кого конкретно намекал нам преступник. Возможно, все было бы яснее, если бы он сам не просчитался.
– Он хотел, чтобы мы обнаружили кровь в вазе?
– Нет, не саму кровь. Что-то другое. Начиная как раз с этого пункта сценарий пошел вкривь и вкось.
– Погодите, Вэнс! – довольно резко сказал Маркхэм. – Откуда вообще взялась кровь? Чья она?
– Арчера Коу!
От этих слов мурашки забегали у меня по спине.
– Но ведь у него кровотечение было внутренним, – возразил Маркхэм.
– Да. – Вэнс облокотился на диванную спинку, закурил. – Однако кровь имелась на лезвии кортика, извлеченного из-под Арчеровых ребер.
– На лезвии кортика?
– Вот именно. Я считаю, что окровавленный кортик, насмерть поразивший Арчера, был брошен в хрупкую вазу дин-яо, что стояла тут же, на столике. Брошен с целью навести нас на мысль о конкретном мотиве преступления. Однако фарфор дин-яо, тонкий, почти как яичная скорлупа, не вынес соприкосновения со стальным лезвием и золотой рукоятью. Ваза разбилась вдребезги. Поэтому-то кортик перекочевал в другую вазу, тоже из фарфора дин-яо. Убийца же, собирая осколки первой вазы, проглядел один-единственный фрагмент.
– Но зачем ему было тащить сюда подменную вазу?
– Чтобы отсутствие вазы разбитой не было заметно – по крайней мере, на первый взгляд. Потому что пропажа ценной вазы дин-яо могла внушить следствию мысль о совершенно ином мотиве убийства, а это, в свою очередь, спутало бы планы убийцы. Ведь он уже выбрал мишень для подозрений. Он подменил вазу дешевым горшком эпохи Даогуан исключительно из желания подстраховаться.
– Допустим, – с сомнением проговорил Маркхэм. – Но во второй вазе кортика мы не нашли…
– Потому что кортик был вынут и использован для убийства Брисбена.
– Использован убийцей Арчера?
– Вне всяких сомнений. Больше никому не было известно, где спрятан кортик.
– Вэнс, ваша версия расходится с фактами. Сержант обнаружил кортик в спальне Арчера. Дверь которой была заперта изнутри. Арчер скончался за несколько часов до того, как Брисбен был поражен кортиком. Если, как вы утверждаете, обоих братьев убил один и тот же человек, почему он не вернул кортик в вазу? Почему кортик оказался под кресельной подушкой в спальне Арчера?
Вэнс некоторое время курил с видом самым несчастным.
– Этого я и сам не пойму, – признал он.
– Зато я догадался! – воскликнул Хис. – Убийца прикончил Арчера в библиотеке и сунул кортик в вазу. А тут, откуда ни возьмись, является Брисбен, который должен бы трястись в чикагском поезде. Короче, Брисбен застукал убийцу на месте преступления. Убийца снова хватает кортик и закалывает Брисбена как свидетеля. А что он делает потом? Он тащит Арчера наверх, в спальню. Кортик все еще при нем. Арчера он плюхнул в кресло, а кортик просто забыл там же!
Вэнс грустно улыбнулся и покачал головой:
– В вашей версии, сержант, слишком много нестыковок. Во-первых, Брисбена убили через несколько часов после Арчера. Убийца к тому времени мог быть уже, допустим, в Филадельфии. Зачем ему ждать несколько часов над трупом?
