– Ну, – сказал он противным голосом следователя. – Будем признаваться или ваньку валять?
Но Клава все еще не пришла в себя от изумления и ответить не могла. Виктор это понял и тактику изменил.
– Ты уж оживай, милая, – сказал он голосом отца-командира, объясняющего бойцам, что им бы только ночь простоять да день продержаться. – Нету у нас, Клавочка, времени. Не ровен час, хахаль твой припрется. Так что, давай, Клавочка, колись, пока возможность имеется.
– Кто вы? – спросила она наконец.
– Ну ты даешь, девушка! Ты еще спроси меня про мой партстаж и как я отношусь к клике Тито-Ранковича!
– Но я вас действительно не знаю. – Она казалась искренней и еще… удивленно-радостной? Вполне возможно.
– Я Суздальцев, – сказал Виктор, но и эта фамилия не произвела на нее никакого впечатления.
Виктор был озадачен, но сдаваться не собирался.
– Какое задание ты получила от Черткова? – спросил он строго.
– Внедриться в жидо-масонский кагал, – спокойно сообщила Клава.
– Что? – не поверил своим ушам Виктор. – В кагал? – Он посмотрел на Клаву и задумчиво добавил: – А вообще, что ж… Внешность вполне позволяет. А я, значит, ни при чем? Не за мной, выходит, Гоша охотился?
– Не знаю, – ответила Клава. – Но я работала по кагалу. – Она грустно улыбнулась. – Григорий Николаевич ведь сумасшедший был… А я дурой молодой. Он сказал всемирный заговор, Вождя в Пурим
[87] отравили, ну и все такое. Он полковник, герой… а я кто?
– И как же ты сюда попала? – поинтересовался Виктор.
– А он меня на Карла вывел. Показал мне его в Вене, издали, и приказал, чтобы я через него в кагал
[88] проникла.
– Через Карла? В Вене? – недоверчиво переспросил Виктор, лихорадочно вспоминая, что и как происходило в пятьдесят восьмом. – В Вене… И меня ты рядом с Карлом не видела?
– Нет. Я к нему там и близко не подошла. Только в Париже уже…
– Стоп! – сказал Виктор, вдруг понявший, что они говорят совсем не о том, о чем следует. – Эту историю ты мне потом расскажешь. Ты мне другое скажи, как ты уцелела? В подробностях.
– А Карл и не знал… – начала было Клава, но тут поняла и она: – Так вы из наших?
И так она это сказала, что Виктор остальное понял и сам.
– Это смотря кто тебе наш, – привычно оскалился Виктор, но тут же сам себя и осадил. Не было у них времени шутки шутить.
– Слушай внимательно, – сказал он, переходя на Ахан-Гал-ши. – Предъявляю полномочия. Я, Скользящий, второй второй Правой руки. Доступ: серебряные двери. Ключи: рука – семь – двенадцать – меч – костер – два – крючок – восемь – лоно – четыре ноги. Предъяви полномочия! – потребовал он, закончив с представлением.
Не меняя позы, Цо ответила:
– Объявляю, я – Суть, первая четвертая Глаза. Доступ: стальные двери. Ключи: палец – комета – два – меч – лингам – сто – весы – трезубец – три – топор.
– Излагай! – приказал Виктор, чувствуя, что время уходит, а самое главное не сказано.
– А что именно? – растерялась Клава.
– Все! Но коротко! Где работала, как здесь оказалась… Ну! – прикрикнул Виктор, видя, что Клава все еще не включилась.
– Я работала в центре. Иногда разовые задания в колониях, но пятнадцать лет назад открылась возможность заменить выпускницу академии… у меня были все данные, кроме возраста. – Цо спешила, понимая не хуже Виктора, что игры кончились. – Карл вывез меня куда-то – там все было очень спешно и секретно – и… в общем, там был Черный Камень, и…
– Стоп! – снова сказал Виктор, чувствуя, что берет след. – Тебе делали полное омоложение?
– Да. А что?..
– Помолчи! В Саркофаге?
– Да. – Клава не понимала, к чему он клонит. Она просто не знала всего.
– Саркофаг был на крейсере?
– Пожалуй… да. Скорее всего, это был крейсер, но мне ничего не сказали.
– Хорошо. Кто был оператор?
– Не знаю.
– Не видела?
– Нет.
– Дальше!
– Дальше было внедрение, а потом… потом переворот.
– И тебя?..
– Не знаю. Может быть, не нашли? Они ведь не всех нашли… Меня – нет. Наоборот, на второй день после переворота перевели в Башню. Значит…
– Это-то понятно. Верят тебе… Постой! Что значит не всех? Есть еще кто-то?
– Да. – Клава помялась.
– Тебе мало моего допуска? – Виктор не верил самому себе. Это была совершенно невероятная удача, если, конечно…
– Да, – ответила Клава.
Виктор усмехнулся.
– Добре, – сказал он. – По праву получившего полномочия. Доступ: серебряные двери. Ключи: трезубец – семь – лингам – уста – девяносто два… Ну и хватит с тебя, или и власти первого второго недостаточно?
– Достаточно, – потрясенно прошептала Клава. – Значит, Легион жив?
– Быстрее, твой хмырь идет, – прошипел Виктор, увидевший сквозь клубы пара Макса и Йёю, неторопливо шедших к ним.
Цо увидала тоже и, усмехнувшись, откинулась на подушки.
– Остров Дубовый, – сказала Цо с полуулыбкой. – Ресторан Ярша Рыжего, Ярш – первый второй Желудка. Вы невыносимы, полковник… или я просто не умею разговаривать с гвардейскими офицерами.
– Нет, сахарная моя, – хищно осклабился аназдар Вараба. – С нами не надо разговаривать, с нами… – Но закончить он не успел.
– Йёю, вы убьете его сами, или это придется сделать мне? – спросила Цо ленивым голосом, сладко потягиваясь всем своим великолепным телом.
– Вы обижаете мою женщину, аназдар? – улыбнулся Йёю.
– Если бы, – процедил полковник, вставая. – Скажите, герцог, за что флотские так не любят гвардию?
– У них просто никогда не бывает достаточно денег и терпения, чтобы приготовить вас правильно. – Йёю был сама вежливость, а присутствовавший при разговоре его светлость Ё только меланхолически улыбался. Впрочем, когда контрапунктом легкой, ни к чему не обязывающей беседе во втором тональном ряду зазвучали напряженные ноты, он счел уместным вмешаться.
– Не обижайте полковника, – сказал он, сделав жест примирения и равновесия. – Аназдар славный человек и истинный герой. – Ё чуть улыбнулся, показывая, что все уже закончилось, и, повернувшись к Варабе, сделал приглашающий жест: – Пойдемте, мой друг. Люди хотят… помолиться, не будем им мешать.
