«Я люблю вас, полковник», – подумала она, и сразу вслед за этим пришла первая волна.
Ей показалось, что ее всю – с головы до ног – окатило крутым кипятком. Боль была мгновенной и оглушительной, но продолжалась недолго.
«Волна пришла, волна ушла, – говорил ей инструктор. – И так от трех до пяти раз. Но настоящая боль, как я понимаю, приходит потом».
Йф не очень хорошо разбиралась в физике процесса, инициированного ее приказом. В конце концов, она была не физиком, а пилотом, и знать должна была, прежде всего, то, что имело непосредственное отношение к пилотированию. Она не знала точно, что теперь происходит, вернее, знала только то, что ей сочли нужным сказать, но, если честно, не была уверена и в этом. Сказать можно все, а насколько сказанное соответствует истине, она не могла оценить ни тогда, когда ее этому учили, ни тем более теперь, когда времени на размышление уже просто не было. Однако если исходить из рассказанного лектором во время подготовки, то картина происходящего выглядела следующим образом. В нормальных условиях генераторы поля работали в строгом и неразрывном взаимодействии с пси-креативными процессорами, которые, собственно, и формировали тело поля. Таким образом, каким бы мощным ни было поле в данный момент времени, его структура всегда соответствовала физическим характеристикам пространства, в котором находился корабль, и тактическим задачам момента, сформулированным экипажем. В свою очередь, регуляторы центрального контроллера не позволяли процессам генерации поля развиваться стихийно. Именно поэтому положение ее крейсера и оказалось столь плачевным при неожиданной встрече с ратай. Выйдя из прыжка, аханки не успели вывести пси-креативные процессоры на оптимум, что, в свою очередь, определяло сопоставимо низкий уровень мощности поля и, следовательно, накладывало непреодолимые ограничения на увеличение скорости и свободу маневра.
Но сейчас все происходило по-другому, вразрез со всеми веками вырабатывавшимися правилами и регламентами. На пике мощности генераторов фоновое поле, выведенное на максимум, но не структурированное не успевшими его адаптировать пси-креативными процессорами, вывод которых на продуктивный максимум был просто невозможен за столь короткое время, развивалось именно стихийно. Бурно формирующееся тело поля начинало самопроизвольно закручиваться вокруг оси движения крейсера, приобретая веретенообразную форму. При этом авторотация поля имела несколько существенных следствий. Во-первых, скорость корабля стремительно нарастала, причем на высоких оборотах относительная скорость корабля росла скачками, которые уже не ощущались внутри корпуса в виде вполне ожидаемых при таких ускорениях перегрузок. Во-вторых, тело поля защищало корабль от любых внешних воздействий. Оружие противника становилось просто бесполезным. Если бы дело ограничивалось только этим, то лучшего боевого приема, чем десинхронизация генераторов поля и пси-креативных процессоров и придумать было бы нельзя.
Увы, у «Вулкана» имелись и другие следствия. Раскручивание тела поля вызывало к жизни так называемые ротационные вихри, или просто ротационные поля, которые начинали хаотично гулять в корпусе корабля. Они нарушали работу многих приборов, но как минимум часть из них от воздействия ротационных вихрей можно было защитить. Защитить корпус было невозможно в принципе, как невозможно было угадать, а тем более рассчитать, какой из узлов корабля будет разрушен или поврежден. Здесь, судя по накопленному опыту, могло случиться (или не случиться) все что угодно. То есть следствия эффектов ротационного поля лежали в области полной неопределенности.
Еще хуже дело обстояло с воздействием вихревых полей на организм человека. Некоторые люди умирали сразу, как только оказывались под их воздействием. Другие – в разные моменты времени до полного прекращения процесса. Но все оставшиеся в живых испытывали невыносимые боли, вызванные воздействием полей на нервную систему, и в большинстве случаев теряли всякую способность осмысленно действовать, что сводило на нет все положительные следствия «Вулкана».
Несмотря на усиленные исследования в этой области, продолжавшиеся уже без малого 200 лет, до сих пор не было найдено никакого эффективного средства защиты человека от воздействия вихревых полей. Препарат «Нирвана» был лучшим, что смогли предложить аханские ученые, хотя и он не гарантировал даже девяностопроцентной выживаемости; к тому же следствием его приема была полная потеря сознания. Но в том-то и дело, что лететь бесконечно долго в таком режиме было невозможно. Максимальное расчетное время использования эффекта десинхронизации генераторов и ПК процессоров колебалось в пределах 600 секунд. И все это время кто-то – хотя бы один человек – должен был оставаться в сознании, чтобы решить, когда прекратить процесс аварийной остановкой трех из четырех генераторов, и какие маневры – из небогатого списка возможностей – провести до, в ходе и сразу после прекращения процесса. А на завершающей стадии броска надо было ведь еще и воевать, так что кто-то из команды должен был быстро проснуться. Стимулятор Зет Аш был самым лучшим средством для этих целей, но, не считая умерших и сильно пострадавших, он был способен разбудить сразу лишь каждого пятого. Иногда чуть больше, но иногда и меньше. Вот поэтому для «Вулкана» и использовалось боевое расписание два плюс один. Кто-нибудь да выживет, если, конечно, выживет капитан Йффай и ее крейсер.
– Время Ноль, – объявила Йф, и в правом верхнем углу поля зрения начался отсчет времени.
00:00:01
Скорость: максимум минус 63 %.
Отклонение от курса: 0,3 секунды.
«Коррекция!» – подумала она, и следивший за ее взглядом шлем обозначил скорректированный курс крейсера рубиновым пунктиром. Рубиновая стрела упиралась в воображаемый центр ратайского построения.
«Е………………………..сть!»
Вторая волна сбила дыхание и на мгновение застлала глаза кровавой пеленой, но Йф справилась.
00:00:19
Скорость: максимум минус 13,2 %.
«Был скачок?» – подумала она, подавляя рвотный позыв.
Шлем среагировал мгновенно: в лицо ударил поток холодного кислорода, и тут же последовал новый укол, на этот раз в левую руку. Система жизнеобеспечения боролась с тем, с чем могла справиться она, предоставляя капитану Йффай справляться с тем, с чем человеку справиться, как считалось, не дано.
00:00:21
В ушах гремели литавры сводного оркестра Его Императорского Величества Отдельного Гвардейского корпуса. Оркестр исполнял вариации на тему Песен Гордости.
Это была запись, которую подарил ей Вараба три года назад, после смотра гвардейских полков. Он ничего не сказал тогда, только с молчаливым пониманием посмотрел ей в глаза и вложил в ладонь маленький блок-накопитель с песнями и маршами гвардейских полков. Для флотского офицера такой интерес к гвардейским символам был более чем странен. Впрочем, ее извиняло то, что она была женой бригадира. А он умел замечать даже такие мимолетные вещи, как блеск в глазах или тень, прошедшая по ее лицу. Вероятно, он заметил что-то во время церемонии и преподнес ей маленький презент, который многое мог сказать о ней и о нем. Он вложил блок-накопитель ей в ладонь, сжал пальцы ее руки, заставляя их собраться в кулак, и поднеся быстрым и сильным движением ее кулак к своим губам, поцеловал.
