– Это Маска, – сказал он, кивнув на цилиндр. – Сейчас я тебе объясню. Ты знаешь, что такое стимуляторы?
– Знаю, естественно.
– Это тоже стимулятор, только другой по форме и содержанию. Он даст тебе не только силу – большую силу, можно сказать, мощь, – но и боевые рефлексы высочайшего уровня, и соответствующие умения.
Лика удивленно посмотрела сначала на Макса, потом на цилиндр. Макс перехватил ее взгляд и улыбнулся:
– Не удивляйся. Такой технологии на Земле нет, и долго еще не будет. А может быть, не будет никогда. Очень сложная и дорогая вещь. За нее в империи немереные деньги платят. Редкость страшная. Но у нас, как видишь, есть целых две штуки. Одну взяла Вика, вторая твоя. Тут ведь еще вот в чем дело. Маска – это не просто стимулятор, она и подскажет, и предупредит, и убережет, когда надо. Это как компьютер, который в тебе, и часть тебя, и как вторая ты внутри себя. Точнее не объясню. Почувствуешь, поймешь. С Маской ты, Лика, будешь даже сильнее, чем мы с Федором сейчас. Ну а ваши спецназы и зеленые береты будут для тебя, как дети. Супервумен, в общем.
– А почему ты или Федор?.. – Она недоговорила, но вопрос был ясен и так.
– Организм не принимает, – просто объяснил Макс. – Отторжение.
– А Вика?
– Вика может. – Лике показалось, что интонация Макса таила в себе что-то еще, недосказанное, но связанное с Викой.
– Я должна это принять? – спросила она, кивнув на цилиндр.
– Маску не принимают, а надевают. – Макс явственно колебался, но в конечном счете ответил в свойственной ему манере: – Не должна. Не обязана, но я бы рекомендовал надеть Маску.
– Вам нужен еще один боец?
– Дело не в этом. Так вышло, что ты впуталась в это дело. Я тебя впутал. Прости.
– Макс!
– Подожди, девочка. Впутал. Тут нечего обсуждать. Случайно, конечно, но впутал. А теперь ты тоже мишень. Никто ничего выяснять ведь не будет. Понимаешь? – Макс дождался ее кивка и продолжил: – С Маской ты выживешь. Во всяком случае, у тебя будет шанс. Сильный шанс. А потом можно будет что-нибудь придумать. Документы другие или…
– Макс! – перебила его Лика. – Я спросила, вам нужен боец?
– Нужен. – Макс сказал это как будто против воли. – Нам нужен еще один боец, но я не прошу и тем более не настаиваю. Ты в этой истории оказалась случайно, и…
– Макс, мы должны объясниться. – Лика не ожидала от себя такой твердости, тем более сейчас, и, еще более, в таком вопросе. Макс, однако, ее понял и от вопроса, главного вопроса, не ушел. Он посмотрел ей в глаза, и Лика увидела там, в его глазах, такую тоску, такое одиночество, такую боль, что впору было выть, но он только спросил ее тихо:
– Ты знаешь, сколько мне лет?
– Я читала твою историю болезни.
– Глупости! Все это глупости, Лика. Я родился в Праге, в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году.
Лика недоверчиво посмотрела на Макса. Перед ней сидел самый старый человек на Земле, но поверить в это было невозможно. За прошедшие дни он сильно изменился. Дело было уже не только в вернувшейся к нему еще в Нью-Йорке силе. Он действительно помолодел. Ну все относительно, конечно, но сейчас перед ней сидел старый, но крепкий мужчина, лет семидесяти максимум.
– Тогда тебя надо записать в Книгу Гиннесса, – сказала она, усмехнувшись.
– Можно, но не нужно, – ответил Макс.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Макс смотрел на нее долгую секунду, но на этот раз с ответом не замедлил.
– Да, – сказал он. – Я буду счастлив, если ты пойдешь со мной. Подожди! Ты должна знать. Будет непросто. То, что уже случилось, это, как вы говорите, цветочки.
Лика кивнула, принимая его слова, показывая: поняла и приняла.
– Я пойду с тобой.
Макс взял ее руку и быстро поднес к губам. При этом он наклонился, и Лика не успела рассмотреть выражения его глаз. Потом он отпустил ее руку, и они секунду сидели друг против друга, просто глядя один на другого, и ничего не говоря. Лика поняла, что бросаться к нему в объятия сейчас не время; что все, что должно было произойти между ними сейчас, все, что могло произойти сейчас, уже произошло; и, подавив вздох, спросила снова:
– Вам нужен боец?
– Нам нужен боец.
– Значит, у вас будет боец. – Она улыбнулась ему и потянулась к стоявшему рядом с кроватью цилиндру.
– Подожди. Я тебе не все сказал. – Макс вздохнул, достал сигареты, закурил и, выпустив дым первой затяжки, продолжил: – Я тебе все еще многого не могу рассказать. Просто не могу. Тут, – он постучал указательным пальцем по виску, – тут стоит блок. Ни добровольно, ни под пыткой. Никак. Не могу говорить об определенных вещах с тем, у кого нет кода доступа, а код есть только у тех, у кого у самого стоит блок. У тебя блока нет. Пока. Поэтому…
Лика уже ничему не удивлялась. Устала удивляться.
– Я потерплю, – сказала она.
– Хорошо, – кивнул Макс.
– Теперь о Маске, – сказал он. – Запомни, Маска позволяет сделать больше, чем может выдержать организм. Она, конечно, сделает все, что можно, чтобы спасти организм, она предупредит, когда ты подойдешь к границе возможного, но она всего лишь машина и подчиняется воле человека. Поэтому запомни: ни в коем случае не повторять идиотизма Икара. Поняла?
– Да.
– Запомнила?
– Запомнила.
– Обещаешь быть хорошей девочкой и не делать глупостей?
– Обещаю.
– Хорошо. Тогда вот еще что. Маска – это, в первом приближении, прибор. После боевого применения ее необходимо снять и подзарядить. Сейчас Маска заряжена, но снова зарядить ее мы сможем только, когда доберемся до своего корабля, а это непонятно когда еще будет. Смысл в чем? Это как фонарик: будешь много светить, быстро посадишь батарейку. Старайся по возможности не пережимать. Понимаешь?
– Да.
– Хорошо. Теперь как ее надевать…
Лика приняла горячий душ и стояла теперь распаренная перед зеркалом. На столике рядом с ней стоял цилиндр и лежал раскрытый пенал. Оставалось только выполнить инструкции Макса, и она станет кем-то другим. Или чем-то другим. Вот этот последний шаг сделать оказалось не так уж и просто. Это не то же самое, что плыть по течению. Сейчас у нее была возможность выбора. Свобода воли, так сказать. Но… «Ты ведь все уже решила», – сказала она себе и взяла лежащую в углублении пенала узкую ампулу, наполненную чем-то прозрачно-голубым. В углублении рядом лежала еще одна ампула с непрозрачной бурой массой внутри. Ампула была пластиковая (или из чего-то похожего на пластик), и головка ее сломалась легко и без осколков. Лика помедлила секунду (всего одну коротенькую секунду) и выпила содержимое ампулы залпом. Вкус оказался ожидаемо (Макс предупредил ее заранее) отвратительным, но терпеть было можно. От выпитого по телу разлилось слабое, но вполне ощутимое тепло. Теперь наступила очередь второй ампулы. Она сломала головку и, нажав на ампулу пальцами (ампула оказалась мягкой), выжала себе на ладонь бурую пасту и начала натирать ею тело («Мазать надо везде, – сказал ей Макс – но равномерность соблюдать необязательно, и если пропустишь где-то, тоже не страшно»). Закончив с растиранием, от которого по коже пополз холодок, она подождала пару минут, пока не почувствовала, что вся поверхность кожи охвачена этой странной, чуть покалывающей прохладой.
