6
ЭЛЕВСИНCКИЕ РИТУАЛЫ
После возвращения из Алжира Кроули и Нойберг развернули деятельность по подготовке третьего номера «Равноденствия» к публикации в грядущем марте. Они планировали сделать его наиболее важным изданием из выпущенных до той поры, раскрывающим самые главные секреты ритуалов Золотой Зари, в особенности, посвящения Младшего Адепта для широкой публики. Мэтерс, предупрежденный благодаря предварительному объявлению о готовящемся выпуске и его содержании, наскреб достаточно средств, чтобы обратиться с письменным заявлением в суд и потребовать судебного запрета и приостановления публикации на основании того, что ему принадлежали авторские права на данный ритуал. Согласие на временный запрет было получено и по апелляции к судье, мистеру Бакхиллу, этот запрет перешел в категорию постоянных. Кроули был в ярости; тот факт, что Бакхилл являлся одним из ведущих франкмасонов, казался больше чем простым совпадением. Исходя из этого, Кроули страстно доказывал, дескать, судья принял решение на основании того, что все тайные ритуалы должны оставаться тайными навеки. Кроули подал заявление на рассмотрение своего дела в апелляционном суде, освятив должным образом талисман, «чтобы заслужить благосклонность судьи», — и выиграл его, «Равноденствие» вышло с опозданием, но зато без купюр.
После публикации журнала Кроули, одна из его любовниц, полукровка маори, скрипачка по имена Лейла Уодделл, Нойберг и несколько других людей, отчасти заинтересованных в оккультном, присоединились к домашней вечеринке в дорсетском доме капитана 3 ранга Марстона, ранее действующего офицера королевского Военно‑Морского Флота. Марстон был одним из самых эксцентричных друзей Кроули, его особый интерес заключался в прослушивании ритмов тамтама и изучении их предположительных воздействий на эмоции слушателей. Он заявлял, например, что проводил некоторые «классические и убедительные» эксперименты по воздействию тамтама на психологию замужних английских женщин. Сначала оно было весьма продуктивным, благодаря смутному интересу, мало‑помалу принимавшему сексуальную форму, и, в конце концов, приводящему к «бесстыдной мастурбации или непристойным заигрываниям».
Ритуальная магия также присутствовала среди интересов капитана Марстона и, с его согласия, было решено попытаться вызвать Бартзабеля, духа Марса, с помощью ритуала, написанного Кроули.
[55] Нойберг должен был сидеть в треугольнике и, с помощью остальных, убедить Бартзабеля овладеть его телом и использовать его рот для пророчеств и ответов на вопросы. Ритуал, во время которого Нойберг импровизировал с танцем, намереваясь завлечь дух в свое тело, был надлежащим образом исполнен. Бартзабель овладел телом Нойберга и приступил к ответу на вопросы. Капитан Марстон был по‑прежнему преисполнен воинственных настроений и заинтересован в военных делах, так что спросил Нойберга‑Бартзабеля относительно возможности развязывания войны в Европе. Нойберг ответил, что в течение пяти лет в Европе случится два конфликта; центром первого станет Турция, а второго — Германская Империя. Конечным результатом этих войн будет разрушение Турецкой и Германских империй. Довольно любопытно, что оба этих пророчества обернулись явью; Балканская война 1912 года и Мировая война 1914‑18 уничтожили обе империи, чью гибель предвидел Бартзабель.
Аудитория, присутствовавшая при ритуале, нашла, что танец Нойберга, сопровождавшийся игрой Лейлы Уодделл на скрипке, обеспечил мощный стимул для их пресыщенных художественных и эмоциональных вкусов. Родилось предложение давать полу‑публичные представления, за присутствие на которых аудитория будет платить солидную сумму, чтобы увидеть Нойберга, Уодделл и, возможно, некоторых других, призывающих богов? Кроули воспринял эту идею с энтузиазмом и подготовил семь ритуалов.
[56] Каждый из них включал в себя Нойберга, «вытанцовывающего» определенного бога, тогда как Лейла Уодделл играла, а Кроули декламировал пояснительную поэзию — по большей части его собственные вирши, но с добавлением определенного количества стихов Суинберна.
В начале лета были подготовлены костюмы, проведены репетиции, и проданы билеты на ритуалы, которые должны были проводиться на лондонской квартире Кроули, 124 Виктория Стрит. Премьера состоялась в августе 1910 года и, как оказалось, привлекла большую восприимчивую и благодарную аудиторию; до некоторой степени ее благосклонность могла определяться «круговой чашей», предоставленной зрителям перед каждой из церемоний. Чаша содержала фруктовые соки, алкоголь, «алкалоиды опиума» — предположительно, морфий или, что более вероятно, героин — и вещества, на которое Кроули ссылался, как на «эликсир, представленный мною Европе». Последнее было, вероятно, настоем‑вытяжкой из мескалиновых бутонов, с которыми Кроули впервые познакомился в Мексике. Само варево было неприятным на вкус и характеризовалось одним из членов аудитории, как нечто, напоминающее гнилые яблоки.
Этель Арчер, молодая поэтесса, чьи стихи были опубликованы в «Равноденствии», оставила описание того, как ритуалы затронули ее психику и воздействовали на нее, молодую женщину, имевшую лишь очень смутный интерес к оккультному. По прибытии на квартиру Кроули Этель и ее мужа провели в гостиную, погруженную в полумрак; тяжелые занавески были опущены, чтобы сдержать лучи палящего солнца, а единственным источником освещения была раскачивающаяся серебряная лампа. Они, как и остальные члены потенциальной аудитории, расселись на диванных подушках, разбросанных по окружности этой комнаты, в которой не было обычной мебели. Нойберг протянул им «круговую чашу», затем они потеряли его из виду, и функции стюарда стал исполнять друг Кроули, доктор Э.Т. Дженсен. Когда они увидели Нойберга в следующий раз, он был одет в белое одеяние Послушника АА и танцевал дикий непринужденный танец, что‑то наподобие тануры кружащегося дервиша, под музыку Лейлы Уодделл. Между тем Кроули декламировал поэзию. Танец достиг своей высшей точки — нисхождения бога — и Нойберг отключился на полу, где пролежал без сознания несколько минут. Эффект, оказанный на аудиторию, заключался в том, чтобы заставить ее чувствовать себя «навеселе и оживленной»; в случае Этель Арчер и ее мужа это ощущение сохранялось неделю или около того. Достаточно интересно, что они приписывали это состояние скорее выпитому ими напитку, нежели магическому воздействию церемонии.
Некоторые представители прессы также были приглашены на церемонии, и на удивление восторженная рецензия на них — кто‑то может заподозрить, что она была написана другом Кроули — появилась в «Sketch» 28 августа 1910 года. Эта рецензия давала довольно полный отчет о том, что происходило на этом мероприятии:
…Брату Omnia Vincam (Нойбергу) было приказано исполнять «танец Свирели и Пана в честь нашей госпожи Артемиды». Молодой поэт, чьи стихи теперь часто читаются (Нойберг), поразил всех грациозным и прекрасным танцем, который продолжался, пока он не свалился совершенно истощенным в середине комнаты, где, между прочим, лежал вплоть до конца. Затем Кроули обратился с мольбой к богине в форме изумительного и до сих пор неопубликованного стихотворения. Воцарилась мертвая тишина. После долгой паузы, фигура, возведенная на престол (Лейла Уодделл), взяла скрипку и заиграла — она играла со страстью и чувством, как настоящий мастер. Трепет охватил нас до самых кончиков волос. Вскоре эта царственная фигура еще раз заиграла на скрипке… с таким насыщенным чувством, что большинство из нас испытали тот экстаз, которого Кроули так честно добивался. Затем наступила продолжительная густая тишина, после которой Мастер Церемоний распустил нас со следующими словами: «Благодаря силе во мне, принадлежащей по праву, я объявляю Храм закрытым».
