– В нашем мире? – удивленно поднял брови Шеншин. – Значит, вы…
– Именно так, Николай Васильевич, – сказал я, внимательно наблюдая за реакцией ротмистра на мои слова. – Мы действительно не от мира сего. Отряд кораблей, над которым я принял командование, находился в море 14 августа 2015 года неподалеку от полуострова Ханко – в вашем времени его называют Гангутом.
Заметив удивление, мелькнувшее в глазах ротмистра, я повторил:
– Да-да, именно 14 августа 2015 года. То есть мы попали в ваш мир из будущего. Как это произошло и по чьей воле – мы не знаем. Но факт остается фактом – отряд кораблей из 2015 года находится в 1854 году, когда на Балтике идут боевые действия между Россией и союзными Англией и Францией. Эта война в нашей историей получила название Крымской.
– А почему именно Крымской?! – удивленно воскликнул Шеншин. – В Крыму пока все спокойно, корабли англичан и французов хоть и вошли в конце прошлого года в Черное море, но сейчас стоят на рейде Варны и вроде бы никуда отплывать в ближайшее время не собираются.
– Дело в том, – сказал я, – что в начале сентября этого года англичане и французы все же высадятся в Евпатории. Разбив русскую армию в сражении у реки Альма, войска союзников осадят Севастополь…
– Не может такого быть! – воскликнул ротмистр. – По-вашему, Черноморский флот позволит врагу высадиться в Крыму, а русская армия потерпит поражение от англичан и французов?! Это просто невероятно!
– К сожалению, в нашей истории все было именно так, – ответил я. – Не буду вам рассказывать, что произошло дальше. Мы – русские люди, и готовы сделать все, чтобы произошедшее в нашей истории в вашей не повторилось. Поверьте, Николай Васильевич, у нас достаточно сил и возможностей для этого.
– Да, теперь мне все стало понятно, – задумчиво произнес ротмистр. – Ваши корабли движутся без парусов с огромной скоростью, они могут вести огонь из орудий на большие расстояния с удивительной точностью. Да и многие другие странные и непонятные вещи…
– Николай Васильевич, – сказал я, – это всего лишь малая часть того, что мы можем. Но главное наше оружие – знание того, что должно произойти в будущем, потому что ваше будущее – это наше прошлое.
– Дмитрий Николаевич, – Шеншин вскочил с кресла и подошел ко мне, – мне надо срочно попасть в Петербург и доложить обо всем государю! Вы поможете мне добраться туда?
– Поможем, Николай Васильевич. Мы сами уже об этом думали. Можно доставить вас в Петербург по воздуху… – Заметив изумление на лице ротмистра, я повторил: – Да-да, именно по воздуху, аки птицы небесные. У нас есть аппараты, которые умеют летать по небу и при этом перевозить людей и грузы. Но мы боимся, что при виде подобных аппаратов, спускающихся на землю с небес, в городе может начаться паника. Поэтому мы отправим вас в Петербург по морю.
Вместе с вами на встречу с императором Николаем Павловичем отправятся несколько человек – два моих личных посланника и их охрана. Кроме того, мы отправим устройство, с помощью которого можно разговаривать с человеком, находящимся за сотни верст от Петербурга.
– Это что-то вроде телеграфа? О таких приборах писал в своей фантастической повести «4338 год» князь Владимир Федорович Одоевский.
– Можно сказать, что да, – ответил я. – Только разговор будет передаваться без помощи проводов, и можно переговариваться голосом, словно беседуете через перегородку. А князь Одоевский много чего предвосхитил из того, что есть у нас. Хотелось бы его увидеть в Петербурге. Впрочем, это будет уже после того, как мы победим англичан и французов.
– Интересно, – с удивлением произнес Шеншин. – Если это все так, то ваши люди и подобное устройство были бы очень нам полезны. Когда вы собираетесь отправить меня в Петербург?
– Это надо сделать как можно быстрее, – сказал я. – Как вы, Николай Васильевич, относитесь к ночным путешествиям?
14 августа 1854 года.
Букингемский дворец, Лондон
Александрина Виктория, королева Англии
Виктория сидела в мягком кресле в своем личном кабинете в Букингемском дворце. Перед ней на белом, инкрустированном перламутром столике лежали бумаги. Но она на них даже не смотрела. Через полчаса у нее назначена встреча с премьер-министром Джорджем Гамильтоном-Гордоном, лордом Абердином, первым лордом Адмиралтейства баронетом сэром Джеймсом Грэмом и министром иностранных дел Джорджом Вильерсом, лордом Кларендоном.
Темой разговора, естественно, будет Восточная война, в которой Британию пока преследуют одни неудачи. Поэтому Виктория решила не приглашать на сегодняшнее совещание архитектора этой войны, Генри Джона Темпля, виконта Пальмерстона – ведь именно он сделал все, чтобы втянуть их в эту, пока столь малоуспешную войну.
Не так давно сэр Грэм пообещал Виктории, что череда неудач вот-вот закончится и будут одержаны первые победы. Вчера пришла телеграмма из Копенгагена, в которой говорилось о том, что в балтийской крепости русских Бомарзунде захвачена одна из башен, и что падение русской твердыни – всего лишь вопрос времени. А вскоре корабли флота её величества нападут на другой русский порт на далекой Камчатке. Сэр Грэм утверждает, что и там русская крепость будет захвачена за считаные дни.
Королева не раз слышала, что эта война необходима Англии, чтобы обезопасить Европу от русской угрозы. Но сама она не сразу согласилась ее начать, хотя Пальмерстон и его единомышленники давно ее уговаривали, а Флит Стрит буквально билась в истерике по поводу России.
Конечно, слишком сильная Россия – однозначно угроза Британской колониальной империи. Но Россия в этом веке всегда была другом Англии – и когда она отказалась примкнуть к Континентальной блокаде, и когда она сломала хребет Наполеону – да, это замалчивала английская пресса, выпячивая адмирала Нельсона и называя Ватерлоо единственным поражением корсиканца. Но Виктория знала, что это не так.
Да и после этого Россия вела себе вполне достойно, чего нельзя сказать о новых союзничках – ничтожестве Луи-Наполеоне и кровавом турецком султане – Абдул-Меджиде. Весь мир содрогнулся после массовых убийств христиан в Константинополе, Миссолонги, на Хиосе… Что бы ни говорил теперешний британский посол о том, что турки теперь, дескать, стали хорошими, а русские – сущими бестиями, Виктории было понятно, что все это ложь. А вот простые англичане взахлеб читали газеты, где со всеми подробностями рассказывалось о кровожадном русском медведе, готовившемся растерзать своих кротких и беззащитных соседей.
Конечно, у Луи-Наполеона, этого самопровозглашенного императора, есть не одна причина точить зуб на Россию и лично на императора Николая. Тут дело не только в реванше за поражение его дяди, но и уязвленное самолюбие. Когда Луи короновался, Николай направил ему – и то с большой задержкой – поздравление, начинающееся словами «cher ami» – «дорогой друг», а не «cher frère» – «дорогой брат», что подчеркивало, что Николай его не признавал равным себе. А вот лорд Пальмерстон – на тот момент он был министром иностранных дел – немедленно послал подобострастное поздравление от имени Англии без согласования не только с королевой, но даже с премьер-министром.
