Через пятнадцать минут мы с двумя ребятами из телегруппы – Машей Широкиной, ассистентом, и Женей Коганом, оператором – уже сидели в разъездном катере. Конечно, ребят предупредили – именно Маша и подсказала, где меня искать, – но меня поразила скорость, с которой Маша не просто приготовилась к поездке, но и взяла все необходимое для творческого процесса.
Я поначалу надеялся, что мы пойдем на «Королев», но катер повернул в другую сторону – туда, где стоял красавец «Бойкий», главная наша ударная сила. Я в последний раз оглянулся и посмотрел на БДК, на который я сегодня надеялся попасть. И у меня вдруг появилось ощущение, что я увидел на его палубе Мейбел. Хотя на таком расстоянии было невозможно без бинокля разглядеть человеческую фигуру на палубе «Королева». Да и что бы она делала в это время на палубе БДК?
А на «Бойком» меня уже ждал Юра, но всего лишь с одним оператором.
– Юра, а ты что, Лизу брать не стал? – поинтересовался я.
– Да ты знаешь, я женщин принципиально с собой не беру на боевые задания. Да и ты зря Машу взял.
Маша строго посмотрела на него и сказала:
– Юра, я уже и в Южной Осетии была, и в Донбасс недавно съездила в командировку. Пришлось там под обстрелом бандерлогов побывать. Так что не надо. Муж мой, если что, со мной тоже согласен. Хотя он, как и ты, ветеран.
С мужем Маша познакомилась в Гори, в августе 2008 года. Второй раз они увиделись неделей позже, когда она в составе телегруппы прибыла в госпиталь к раненым. Тогда он и сделал ей предложение в полной уверенности, что она не воспримет его всерьез – зачем ей нужен тяжелораненый без какой-либо гражданской профессии? Но она, к его удивлению, дала согласие на брак. А муж ее поступил в университет на факультет информатики и теперь был одним из самых крутых программистов у Касперского. Так что даже злые языки вынуждены были признать, что она не прогадала… Вот только детей у них не было. После нашего возвращения, Маша с мужем как раз собирались обратиться в специальную клинику, которая занималась лечением бесплодия. А теперь, увы, и муж остался в будущем, и клиник здесь пока еще таких нет.
Маша же тем временем продолжала:
– Да, кстати, а что это за боевые действия?
Юра чуть смутился и заговорил о чисто житейских делах.
– Нас сейчас распределят по кубрикам, а потом за ужином обо всем и поговорим. Я полагаю, что нам дадут три двухместных кубрика, так что у тебя он будет отдельный.
Но нам смогли выделить всего два трехместных кубрика – как виновато сказал офицер «Бойкого», который нам показал наши апартаменты:
– Ребята, мы ж не знали, что с вами дама… А больше мест у нас нет, увы.
Посмотрев друг на друга, мы уже согласились вчетвером заночевать в одном кубрике, когда Маша отрезала:
– Еще чего. Я в первую очередь ваш товарищ, а уж потом только женщина. Коля, если хочешь, давай ко мне.
Конечно, никаких фривольных мыслей у меня в голове не появилось, но Валя Иванов, Юрин ассистент, посмотрел на меня весьма странно. Ну, да ладно, как гласит известный девиз, honi soit qui mal y pense – позор тому, кто плохо об этом подумает.
За ужином Юра огорошил нас свежей новостью – бой с союзной эскадрой у Мякилуото произойдет уже завтра, и именно поэтому нас так срочно и вызвали на «Бойкий».
– Ребята, мы будем работать не в прямом эфире, поэтому озвучим отснятое чуть позже. Два оператора – я и Женя – будем работать с разных точек. Валя и Маша будут нам ассистировать.
После чего он долго и подробно расписывал, кто будет на какой станции, и кто у кого будет брать интервью во время перехода. А вот я почему-то в списках не значился, о чем и собрался его спросить после ужина. Но он меня опередил:
– Всем отбой, встречаемся в половину девятого за завтраком. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – и многозначительно посмотрел на меня.
Мы налили еще по чашке чаю, и он меня огорошил:
– Коль, а ты на вертолете когда-нибудь летал?
– Да, было дело. У Петропавловки над городом.
– Ну, это баловство, а не полет. Значит, так. Я договорился с ребятами с «Бойкого», что ты полетишь завтра на их Ка-27. Место только для одного пассажира – дело в том, на вертолете в Свеаборг вылетит сам Кольцов и пара его сопровождающих. Но ты должен отснять сверху всю баталию и ее последствия. Я видел твою работу и знаю, что ты справишься. Я тебе привез камкордер, ты ведь с такими раньше работал?
– Да, работал. Но как же насчет звука?
– Звук тебя пусть не беспокоит. В вертолете стоит такой шум, что никто ничего и не услышит. Звук мы потом добавим. Потом вертолет приземлится в Свеаборге, так что ты раньше меня увидишь государя императора Николая Павловича. Завидую тебе белой завистью, – и он усмехнулся.
– Юра, а ты сам-то почему не летишь? – поинтересовался я.
– А потому, Максимыч, что я тебя как новичка бросаю в воду, чтобы ты плавать научился. Знаю – не утонешь, – Юра хитро подмигнул мне. – Так что иди спать. Помни – завтра в восемь тридцать подъем.
В кубрике я хотел уступить Маше койку у иллюминатора, но она мне с улыбкой сказала:
– Видишь ли, Коля, женщине вид из окна, конечно, приятен, но близость туалета еще приятнее. А здесь удобства, увы, не в апартаментах. Так что я лягу у двери. Спокойной ночи.
Пока мы спали, «Бойкий» снялся с якоря, и когда я проснулся ни свет ни заря (точнее, солнце-то уже встало, но на часах еще и семи не было), в иллюминаторе были видны лишь балтийские волны – ни Аландов, ни эскадры, ни парусников, ни даже захудалой рыбачьей лайбы. А тут еще и Маша зудит, мол, вставайте, граф, вас ждут великие дела. А сама еще полуодета, крутится перед зеркалом, наводит марафет – женщины даже в море женщины.
– Маш, зачем тебе это? Ты и без макияжа красавица.
Кстати, это был не комплимент, а так, констатация факта. Но Маша отмахнулась:
– Много ты в этом понимаешь… Да, Юра велел передать, что завтрак будет на час раньше.
За завтраком Юра сказал мне:
– Вертолет вылетит около половины одиннадцатого – это информация для тебя, Коля.
Сидящие за столом посмотрели на меня с удивлением.
– Так что будь готов к старту. Вот, кстати, твой камкордер. Запасные аккумуляторы, флешки – все как полагается. В девять у нас будет короткое интервью с Кольцовым, так что попробуешь это в действии. А пока иди, потренируйся. А те, кто не летит, давайте еще раз повторим наш план действий на сегодняшний день.
Ровно в девять мы подошли к каюте Кольцова. Нас встретил какой-то морской офицер, который сказал:
– Дмитрий Николаевич ждет, но просит извинить за то, что может вам посвятить пять минут, не больше.
Капитан 1-го ранга Дмитрий Николаевич Кольцов встретил нас приветливо. На столе стоял заварочный чайник, самовар, стаканы в подстаканниках и блюдо с баранками. Но Юра посмотрел на этот натюрморт и сказал:
