– Вообще-то она уже сдохла, – заметил Сэм.
Тэта сверкнула на него глазами. Сэм поднял руки, сдаваясь.
– Да я так просто, уточнил.
– Ты сказала, станция была на Пневматической дороге Бича? Уверена? – встрял Мемфис.
– Уверена, – подтвердила Лин.
– Это тебе о чем-то говорит, Поэт?
Он полез во внутренний карман за записной книжкой.
– Исайя меня про нее спрашивал. Даже картинку на самом деле нарисовал. Исайя – это мой брат, – объяснил он, открывая блокнот на рисунке: пневматический поезд и светящиеся призраки, лезущие из тоннеля.
– Это оно, – прошептала Лин. – Именно туда мы и отправляемся каждую ночь. Но как твой брат…
– У Исайи есть свой дар. Он видит проблески будущего – примерно как радио, которое ловит сигнал, – Мемфис повторил то, что много месяцев назад объяснила ему на кухне сестра Уокер.
Кажется, перед отъездом она сказала, что ей нужно поговорить с ним, Мемфисом? Дьявол, ну, почему он не поймал ее на слове! Теперь им и правда будет о чем поговорить, когда она вернется, и никакая тетя Октавия уже не помешает.
– Есть и еще кое-что. Помните ту леди, которая выздоровела от сонной болезни, миссис Каррингтон?
Сэм пожал плечами.
– Типа да. Она же во всех газетах была. Обнималась с Сарой Сноу на фотографии.
Мемфис как следует набрал воздуху в грудь.
– В общем, на самом деле ее исцелил я.
– Ты умеешь исцелять? – Лин так и воззрилась на него.
– Иногда, – тихо сказал Мемфис. – Но такого целительского транса у меня никогда не было. Это было больше похоже на сон, чем на транс. Я не понимал, что реально, а что нет. И вот там, в этом сне… думаю, я там видел ее. Она меня чуть не забрала всего – так что да, насчет силы я вам верю.
– Я вот пытаюсь все это осмыслить… – сказал Сэм, выпрямляясь.
– Только не перенапрягись с непривычки, – посоветовал Джерико.
– Этот призрак, Вай-Мэй, она же женщина под вуалью, или кто она там еще, может ловить людей в ловушку внутри сна?
– Думаю, да, – ответила Лин. – Судя по тому, что мы с Генри видели в тоннеле, она дарит людям их лучшие сны, и пока они не противятся, они остаются внутри. Но если они начинают бороться, сон превращается в самый их худший кошмар.
– Но почему она так делает? – спросил Джерико.
– Ей нужны их мечты. Она ими питается. Они как батарейки, на них работает ее мир сновидений. Именно поэтому жертвы сонной болезни словно сгорают изнутри – это слишком сильно для них; постоянные мечты разрушают, уничтожают человека.
– А что происходит со сновидцами, когда они умирают? – спросил Мемфис, и в комнате вдруг стало очень тихо.
– Они все равно не могут перестать мечтать, хотеть того, что им нужно, – промолвила наконец Лин. – Они ненасытны… и превращаются в голодных призраков.
– Монстры в подземке, – пробормотал Мемфис.
Сэм сурово поглядел на него.
– А вот это мне совсем не нравится. «Монстры в подземке» – никудышное название для большого веселого танцевального номера.
– Сэм, заткнись, – распорядилась Тэта. – Мемфис, ты о чем?
Мемфис кружил по одному и тому же сегменту ковра.
– Исайя все толковал мне о кошмаре, который ему снится – про леди, которая в тоннеле делает монстров. Про «монстров в подземке». Я решил, он выдумывает, чтобы ему не влетело за то, что исчеркал мне весь блокнот. Но, честно сказать, у меня было такое скверное ощущение, что он правду говорит.
– Исчезновения, – сказал Джерико. – Люди пропадают. Об этом во всех газетах было.
– Думаешь, это все как-то связано? – спросила Мэйбл.
– Определенно связано, – твердо ответила Лин.
За окнами сверкнула молния, потом донеслось глухое ворчание грома.
– Оно всю дорогу нас буквально окружало, мы просто не обращали внимания, – сказал Джерико.
– Потому что это происходило не с тобой, – отрезала Лин.
– Да ну? Вы с Генри тоже прекрасненько все игнорировали, пока вам так было удобней, – холодно заметила Тэта.
– Да, ты права, – признала Лин. – Но теперь, когда я все знаю, я обязана ее остановить.
– И как, интересно, ты намерена это сделать? – осведомился Сэм. – Пожалуйста, пожалуйста, перестань убивать людей, потому что это плохо, так нельзя? И почему мне кажется, что ее этим не проймешь?
Лин уставилась на свои руки.
– Не знаю, как… Но попытаться я должна. Я возвращаюсь в мир снов. Сначала найду Генри, а потом буду как-то разбираться с Вай-Мэй.
– А что насчет тех штук в тоннеле – если они правда существуют, если Исайя их не выдумал – этих твоих голодных призраков? – спросил Мемфис. – От них мы как будем избавляться?
– В Ноулз-Энде, когда Эви изгнала дух Джона Хоббса, призраки Братства исчезли сами собой, – Джерико впервые заговорил о том, что случилось тогда. – Как будто они были его продолжением.
В комнате на минутку воцарилось молчание.
– Ты точно знаешь, что и тут будет так же? – осторожно поинтересовался Сэм.
– Нет, – допустил Джерико.
– Ну, пухло. У вас тут есть какой-нибудь букварь по призракам? «Чтение, письмо, арифметика и как избавиться от крадущих душу демонов шутки ради и за профит»? Почему как что полезное нужно, так у вас вечно нет?
Мэйбл протянула ему сэндвич с кресс-салатом.
– Спасибо, Мэйбл.
– Дурная смерть… – пробормотала Лин.
– Чего? Чо еще за дурная смерть? – осведомился Сэм с полным ртом. – Не нравится мне, как оно звучит.
– Вай-Мэй сказала, что призрак в тоннеле когда-то умер дурной смертью. Но как именно – мы не знаем. Каждую ночь наше путешествие в мир снов начинается одинаково: Вай-Мэй бежит мимо нас к магазину готового платья Девлина. Станция Пневматической железной дороги Бича расположена прямо под ним, на пересечении Бродвея и Уоррен, рядом со станцией «Сити-Холл». Там, внизу, явно есть что-то для нее очень важное. Но я не знаю, что.
У Генри на честерфилдовской кушетке, Генри, пойманного в сети снов, одеревенели пальцы. Две новые отметины вспыхнули на шее.
– Что бы вы ни собирались делать, давайте начинать, – взмолилась Тэта. – Пожалуйста.
Мемфис положил руку Генри на плечо.
– Я могу попробовать исцелить его.
Тэта наклонилась и взяла его за руку.
– В прошлый раз она тебя чуть не убила.
– Но на этот раз я на ее хитрости не поддамся.
– Нет, – сурово сказала Лин. – Внутри сна ты себя защитить не сможешь. Может случиться что угодно, и ты окажешься в ловушке, как Генри. Это должна сделать я. Я бодрствую в царстве снов – это совсем другое. Я пойду за Генри.
