Сэм завертел шеей, высматривая хоть намек на потенциального посетителя. Вон мамаша толкает коляску. Мойщик окон собирает свои манатки. Двое джентльменов в черных костюмах пережидают непогоду, сидя у себя в седане. Да какой-то чувак в свитере с гарвардской эмблемой рассекает по Шестьдесят Восьмой улице.
Сэм плотоядно улыбнулся и, пробормотав про себя: «Прекрасненько!» – ринулся вниз по ступенькам, улыбаясь во всю пасть и размахивая руками.
– Баквальд? Бак Мэйси? Это ты, паршивец?
– Прошу прощения? Вы меня, наверное, c кем-то спутали…
– Да неужто? – Сэм молниеносно выбросил руку вперед. – Ты меня не видишь!
Глаза студента остекленели.
Сэм сунулся к нему в куртку, нашел бумажник, выудил пять долларов и вернул кошелек на место – все это за шесть секунд.
– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… – досчитал он.
На пятнадцати парень вынырнул из гипнотического транса, растерянный и моргающий. Неплохо, сам себя одобрил Сэм. Пятнадцать секунд был его личный рекорд длительности наведенного транса.
– Эй, c тобой все в порядке? – поинтересовался он, сама забота и участие. – Ты что-то слегка одуревший с виду.
– Это все, небось, вчерашняя вечеринка в Гарвард-Клаб, – пролепетал студентик, все еще слегка ку-ку.
– Наверняка, – согласился Сэм. – Ты уж прости, я тебя правда с кем-то перепутал. C йельцем, – прошептал он, многозначительно понизив голос.
– Ой, да все в порядке… Я вроде уже о’кей, – пролепетал парень. – Спасибо за заботу, старик.
– Ты заходи, если что, – радушно спопугайничал Сэм и наставил все еще слегка шаткого юношу на его прежний путь, потом поцеловал у него за спиной спертую пятерку и опустил ее бережно в карман.
– Музей Жути и Страшилок сердечно признателен вам за щедрое пожертвование, сэр, – сказал он сам себе, взбегая обратно по ступенькам.
– Вы это видели, мистер Адамс? – осведомился шофер седана, нарушая давно царящее в машине молчание.
Джентльмен на пассажирском сиденье выудил фисташку из замасленного пакетика и отправил ее себе в рот, звучно крякнув скорлупу коренными зубами; на протяжении всей манипуляции он не сводил глаз с музея.
– О, да, мистер Джефферсон, видел, – отозвался он наконец.
Чертов бизнес
По Сто Двадцать Пятой улице изредка проносились трамваи. Ветер, подметавший за ними мостовую, был такой злой, что Мемфису Кэмпбеллу приходилось дуть на руки, чтобы хоть как-то согреться. Высокая приставная лестница постукивала о стену коричневого кирпичного дома, где двое работников в четыре руки натягивали над окнами второго этажа баннер:
МИСС КАЛЕДОНИЯ: ЧТЕНИЕ ПО ПРЕДМЕТУ, ИСЦЕЛЕНИЕ НЕДУГОВ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ПРОРОЧЕСТВА.
Мемфис неодобрительно покачал головой. Кажется, люди повсюду стремились нажиться на пророческом буме.
Идучи по улице в компании младшего брата, Исайи, и старого Слепого Билла Джонсона, он прилежно считал вывешенные на дверях или в окнах объявления, которыми теперь пестрели улицы Гарлема: ПАПА ФОРТУН ИЗБАВИТ ОТ СГЛАЗА… МИСТИК МУХАММЕД РАСКРОЕТ ВАМ ПОТУСТОРОННИЕ ИСТИНЫ… ОБЕА: ЧИТАЕМ ПО РУКЕ, ПРЕДСКАЗЫВАЕМ БУДУЩЕЕ, СНИМАЕМ ПРОКЛЯТИЯ. Большинство из них не отличат хрустальный шар от шара для боулинга, а предсказать сумеют только сумму денег, которая вот-вот перекочует к ним в карман от легковерного клиента.
Ни у кого нет и половины талантов Исайи – Мемфис знал, маленький братик очень мучается, что на него никто не обращает внимания. C тех самых пор, как Исайя занедужил, тетя Октавия не спускает с него глаз и все ворчит об опасностях «чертова бизнеса».
– Ты помнишь, что тогда случилось? Как ты три дня в постели валялся? – говорила она, будто высекая каждое слово в камне, на века. – Иисус исцелил тебя, не смей разбрасываться его благодеяниями! Наша семья отродясь не имела никаких дел с обеа, мамбо, хунганами и картогадателями! И с мисс Маргарет Уокер мы тоже никаких дел иметь не будем. Никогда.
Да вот только Исайю исцелил никакой не Иисус, а Мемфис собственной персоной.
Он никогда не говорил тете, что был тогда у постели брата, когда Исайя плавал во сне между жизнью и смертью. Он возложил руки на брата, и сила, которая, он думал, покинула его навсегда в ту ночь, когда он пытался вылечить умирающую мать, снова понеслась по его жилам – совсем как в те времена, когда он был Гарлемским Целителем и помогал недужным в церкви, а мама надзирала за происходящим и славила Господа. Кажется, Мемфису с его даром действительно дали второй шанс – почему, он не знал. Зато знал, что на сей раз все сделает на своих условиях, и никому об этом знать не надо – пока он не будет готов. Никому, кроме Тэты.
– Ты что-то там тихушничаешь, а, Исайя? – Слепой Билл пинком выбросил Мемфиса из грез.
– Ненавижу этот галстук, он глупый, – проворчал Исайя, оттягивая воротник, но Мемфис-то знал, что дело не в галстуке.
Он положил Исайе руку на плечо, но тот ее живо стряхнул.
– У меня силы больше, чем у этих уродских пророков, которые тут зашибают деньгу. У меня тоже могло быть свое радиошоу! – сердито сказал мальчик и наддал ни в чем не повинному камушку, который заскакал вдоль по улице.
– Нет, не могло. Ты слишком мелкий, до микрофона не дотянешься, – Мемфис попробовал выдразнить его из этого пакостного настроения.
В последнее время подначить его труда не составляло. Не давать мальчишке пользоваться ясновидением – это как запереть его дома, когда за окнами – погожий, солнечный денек. Он даже опять во сне разговаривать начал. И снились ему сплошь одни кошмары.
– Мне нравилось ходить в гости к Сестре Уокер. Она хорошая леди, и была ко мне добра, – пробухтел недовольно Исайя.
– Ну-ну-ну. Не надо дуться, малыш. А то у тебя морда вот так и застрянет, – сообщил ему блюзмен.
Когда на Исайю находило, успокоить его мог один только Билл. Весь прошлый месяц он насельничал у Октавии в доме.
– Не могу же я отпустить человека, спасшего моего племянника, жить в какую-нибудь блохастую ночлежку, – заявила тетя и разгребла маленькую комнатку возле гостиной, в которую помещалась койка и больше ничего – но Билл заявил, что большего ему все равно и не надо.
– Енто для меня истинно королевская спальня, мисс Октавия, вот что я вам скажу, – заявил он, похлопывая по одеялу заскорузлой, в старых шрамах рукой.
Не успели они оглянуться, а Билл уже стал почти членом семьи – сидел за общим столом, ходил с ними в церковь, травил байки о хлопковых полях Луизианы, показывал Исайе, как гнуть пальцы под гитарные аккорды. Иногда они даже радовались, что Билл рядом. У Мемфиса сразу прибавилось времени писать… да и на вечерние прогулки с Тэтой тоже.
– Идем-ка, молодой человек, – продолжал тем временем Билл. – Давай раздобудем тебе что-нибудь симпатишное попить.
