– Ну, он определенно знает, как заставить девушку воззвать к Господу.
– Желаю вам всяческого счастья. Я слышала, они теперь ставят тебя на два вечера в неделю. Это… это правда?
Еще одна закрытая улыбочка. Но Эви успела разглядеть за ней тревогу. Очи Сары Сноу, может, и устремлены горе (вернее, на распятие), зато сердце полно амбиций. Еще чуть-чуть, и она бы понравилась Эви за это. Совсем чуть-чуть… но нет, не вышло.
– Да, это правда, – сияя, сообщила Эви.
Сара снова устремила добродетельный взор вперед, на золотую стрелку, считавшую этажи.
– Всем нравятся яркие романы.
Улыбка Эви дрогнула.
– Еще бы.
Эви ворвалась в «Алгонкин» и принялась стряхивать дождь со своего модного клоша.
Метрдотель провел ее через отделанную дубовыми панелями и заполненную народом залу. Когда Сэм встал ей навстречу, все головы как одна повернулись в их сторону.
– Котлетка! – он пожал ей руки и слегка вздохнул.
– Звучит так, будто на ужин у нас я, – прошипела Эви сквозь стиснутые зубы.
– Неужели моя дичь по-милосски?
Эви наградила его свирепым взором.
– Наслаждаешься, да?
– Больше, чем ты можешь себе представить, – интимно прошептал ей на ушко Сэм.
– Могу я предложить вам вальдорфский салат, мисс О’Нил?
– Да, благодарю вас. И кофе, пожалуйста.
– Мистер Ллойд?
Сэм снова легонько вздохнул.
– Обычно мне хватает нашей любви, но раз леди что-то заказывает, я буду рувима. C добавочным хреном. И яичный крем
[22].
– Как пожелаете сэр, – сказал официант. – Наверняка вы двое очень счастливы.
– Просто до небес. Кому бы пришло в голову, что простой лопух вроде меня вдруг захапает вот эту сидящую здесь куколку, – ответил Сэм, восхищенно пялясь на нее.
Эви пришлось сцепить руки на коленке, чтобы не двинуть Сэму как следует под столом. Как только официант удалился, она нежно наклонилась к нему и понизила голос.
– Ты часом палку не перегнул, дружок?
Сэм пожал плечами.
– Я слышал, у нас роман. Решил подыграть, только и всего. Но если ты против, я сейчас же позову газетчиков и скажу им всю правду.
– И думать не смей, Сэм Ллойд! Это ты нас во все это втравил. Теперь мы по уши в…
– Неужто? И что мне, скажи на милость, помешает перемолвиться словечком с новостными парнями?
– Да ты хоть представляешь, сколько народу обрывало сегодня телефон в редакции по поводу нас? Тысяча!
– Т-тысяча?
– Диктую: один-ноль-ноль-ноль – да, братишка. И они продолжают звонить! Мистер Филипс хочет поставить меня на два вечера в неделю. Да я стану знаменитой! То есть еще более знаменитой. И ты тоже, – зыркнула она на Сэма.
Тот поскреб подбородок, довольно ухмыляясь.
– Бьюсь об заклад, быть знаменитым – мое призвание.
– С ума сойти, как нам с тобой повезло, – огрызнулась Эви. – Штука в том, что если ты им теперь разболтаешь, что это всего лишь шутка, я сама буду выглядеть как форменная шутка. А шутку никто никуда продвигать не станет – люди, знаешь ли, от этого портятся. Так что, боюсь, выход у нас с тобой только один. Придется некоторое время разыгрывать эту карту.
Официант приплыл с тарелкой булочек, и Эви накинулась на них – от нервов у нее всегда просыпался аппетит. А теперь в нее и целый десяток бы влез! Сэм сплел пальцы, водрузил локти на стол и многозначительно придвинул лицо к Эви.
– Да? А что мне за это будет, Бэби-Вамп?
– Я, так уж и быть, не стану тебя убивать, – пробурчала Эви с полным ртом хлеба и красноречиво поиграла с хлебным ножом.
– Подумать только, какие щедрые условия, – оценил Сэм. – Но у меня есть вдобавок два собственных.
Эви разом проглотила все, что у нее было во рту, и сузила глаза в опасные щелочки.
– Я c тобой нюхаться не буду. Это можешь сразу вычеркнуть из списка.
Сэм просиял и салфеткой заботливо вытер пятнышко масла с ее щеки.
– Милая, я никогда не включаю интимное общение в контракт. Все девушки, прошедшие через заднее сиденье моего автомобиля, были просто счастливы там оказаться. Нет, у меня другое на уме.
Эви не знала, оскорбиться ей или вздохнуть с облегчением.
– Ну, чего тебе? – спросила она наконец утомленно.
Улыбка испарилась с его физиономии.
– Проект «Бизон», конечно.
А, ну да. Проект «Бизон». Сэмова идея фикс. Ему поверить, так это была какая-то тайная правительственная операция во время войны, и его мать, Мириам, была к ней неким образом причастна. Она ушла из дому, когда Сэму стукнуло восемь, и больше никогда не вернулась. Официальные документы утверждали, что она умерла от инфлюэнцы, да вот только пару лет назад Сэм вдруг получил по почте открытку (без обратного адреса), на которой было по-русски написано: «Найди меня, Лисеночек» – и почерк был безошибочно мамин! И тогда Сэм убежал из дому и забил себе в голову найти ее.
– Сэм, – сказала Эви насколько могла мягко. – Ты не думаешь, что пора уже отпустить всю эту историю? Ты говорил, в призраков ты не веришь: так вот, этот твой проект «Бизон» – просто призрак. И ты даешь ему мучить себя.
– Эви, проект «Бизон» лишил меня матери. И я не успокоюсь, пока не выясню, что с ней случилось.
На лице у него застыла мрачная решимость, но под нею Эви чувствовала боль. Уж она-то знала, что это такое – потерять того, кого очень любишь. Если есть хоть какая-то надежда, что Джеймс все еще жив, Эви бы до края света дошла, чтобы его найти.
– Ну, что ж, это честно, – сказала она. – Эй, что с тобой такое? У тебя такая рожа, будто кто-то подсыпал тебе красного перцу в крем для бритья.
Сэм побарабанил пальцами по столу.
– Эви, скажи-ка, твой дядюшка когда-нибудь упоминал при тебе проект «Бизон»?
– Нет. C чего ты взял, что Уилл может хоть что-то об этом знать?
– Да так, есть одна наводочка.
– Наводочку оставляй таксистам и маклерам на бегах, – съязвила Эви.
– Да погоди ты, не кипятись. Мне нужно тебе кое-что показать.
Сэм выудил из кармана бумажник, а из него – сложенную салфетку.
– Есть один парень, раньше работал на правительство. Знает все их секреты, а давеча раздобыл кое-что для меня. Я его натурально спрашивал про мать и про проект «Бизон» – так он сказал, проект до сих пор в работе. И сдал имя человека, который, по его словам, все об этом знает.
