Сэмовы брови взлетели вверх.
– А ведь к такому недолго и привыкнуть, – и он нахлобучил свою рыбацкую кепчонку на голову.
– Мистер Филипс устроил нам сегодня интервью на Даблъю-Джи-Ай. В четыре. Не опаздывай.
– Ни за что. Пойду сопру что-нибудь шикарное надеть. Как думаешь – панталоны подойдут?
Потешается, зараза. Вот имей потом дело с парнями вроде Сэма Ллойда.
– Сэм, милый, не заставляй убивать тебя на полный желудок, у меня спазмы будут.
– И c тобой тоже приятно иметь дело, Бэби-Вамп, – улыбнулся он.
Эви влюбленно похлопала ресницами.
– Вон отсюда, пока я не передумала!
– Уйти порознь и разочаровать наших зрителей? – Сэм махнул головой на ресторан, жадно замерший за столами.
Волчья ухмылка вернулась – а вот чистый восторг за нею был уже чем-то новым. Сэм подхватил Эви под ручку и сопроводил ее через весь зал «Алгонкина» к выходу. Наклонившись, он прошептал ей в самое ушко, так что в животе снова что-то предательски встрепенулось:
– Отныне тебе меня не стряхнуть, красотка.
Все было так ново, так полно надежд…
Тэта и Генри рысцой неслись по запруженному народом тротуару Сорок Второй улицы, опаздывая, как обычно, на репетицию. По пути пришлось просочиться мимо проповедника со стайкой прихожан, несущих молитвенную вахту.
– Эта сонная болезнь есть кара Господня! Покайтесь! – громыхала духовная особа, высоко воздевая Библию. – Отвратите лице свое от разврата, от гнезд порока, от логовищ опьянения, от диавольской музыки, от джаза бегите, от зол несказанных подпольных и крепких напитков!
– Да ежели я от всего этого отвращусь, у меня никаких хобби не останется! – проворчал на бегу Генри.
– А если мы не поднажмем, у нас не останется никакой работы, – заметила Тэта.
Мальчишка-газетчик на углу помахал Тэте утренним выпуском.
– Газету, мисс?
– Прости, малыш.
Он пожал плечами и продолжил выкрикивать актуальные заголовки:
– Срочно! Сонная болезнь распространяется, врачи опасаются новой эпидемии! Бомбист-анархист взрывает целую фабрику! Провидица-Душечка обручена! Срочно!
– Что-о-о?! – Тэта встала на полном скаку. – Эй, мальчик, сюда!
Она кинула ему пятицентовик и чуть ли не вырвала газету из рук.
– Чтоб меня!
– Это что, шутка такая? – осведомился Генри, читая передовицу у нее через плечо. – Почему она нам-то об этом не сказала?
– Понятия не имею, в какую такую игру задумала играть Эви, но, клянусь, я это узнаю, – пообещала Тэта, засовывая скомканную газету в сумочку. – И если она действительно собирается замуж за Сэма Ллойда, я съем свою шляпу!
– А вот это уже никуда не годится, – строго сказал Генри, открывая театральную дверь. – Шляпа-то хорошая!
Внутри громкий грохот степовых туфель соперничал с восходящими и нисходящими руладами хористок, распевающих гаммы: репетиция в Новом Амстердаме, судя по всему, была уже в полном разгаре. Уолли, многострадальный помреж шоу, наградил Тэту и Генри, дефилирующих по центральному проходу зала рука об руку, свирепым взглядом.
– Так, так, так. Двойняшки-опоздашки собственной персоной. Мои поздравления, сегодня вы всего лишь… – он демонстративно проверил часы – на десять минут позже времени.
Тэта похлопала его по щеке и мило поджала губки.
– Береги свою язву, Уолли. У Генри для тебя новая песня. А ну, всем тихо!
– Эй, это вообще-то мои слова! – возмутился Уолли и, оставив за собой последнее слово, гавкнул: – А ну, тихо все!
– Давай, Ген! – распорядилась Тэта.
Генри забрался за пианино и набрал побольше воздуху в грудь.
– Оно немного сырое, имейте в виду… Но в целом звучит как-то так…
И он заиграл довольно живенькую мелодию, подпевая параллельно своим скрипучим фальцетом:
Лишь во сне мы вместе, я и ты,
Как роса поутру твоя красота,
Сердце поет, прощай, маета, —
Но только здесь, в Стране Мечты.
Наутро луна клонится к закату,
Зачем мы вообще распрощались когда-то?
Увидимся мы вновь,
Моя любовь, —
Но только здесь, в Стране Мечты.
Говорят, сбываются мечты,
Если верить в их чары,
Если сбудутся мои мечты,
Мы будем вечно с тобой парой.
Песочник в глаза мне насыплет песка,
Луна голубая уже высока,
Как время бежит, как ночь глубока —
Когда я с тобой в Стране Мечты,
Останемся навек мы в Стране Мечты.
Закончив, Генри повернулся к Уолли.
– Ну, – осведомился он нервно. – Что думаешь?
Еще мгновение назад Уолли держался руками за голову и выглядел так, будто утратил всякую волю к жизни, но вдруг…
– А знаешь, малыш, совсем не дурно.
– Я бы сказал, чересчур медленно, а? – прогудел голос откуда-то сзади.
Генри не заметил, когда Герберт Аллен успел проникнуть в зал, но в любом случае явление это ничего хорошего не предвещало.
– Меланхолия какая-то… маловато бодрости, куража. Можешь сделать ее поживее, а, старик? – вещал Герби, шествуя через зал в новом, c иголочки, клетчатом костюме – купленном, без сомнения, на недавно полученные роялти.
– Вообще-то герой никак не может вернуть себе то, что потерял, – объяснил Генри, последним усилием сумев не прибавить к тираде «ты, лишенный вкуса идиот». – Он томится…
– М-м-м… – протянул Герби, наморщив нос. – Ну, я не знаю, Уолли. По-моему, как-то мрачно для ревю.
– А мне нравится, – заявил вдруг Уолли, к удивлению Генри. – Сделаем такой мечтательный номер.
Генри с удовольствием полюбовался, как тает маслянистая улыбка Герби.
– Ну, полагаю, окончательное решение все-таки за Фло? – процедил он.
– Да-да, – отмахнулся Уолли. – Сделай еще один подход, Генри. Поработай еще над проигрышем и вот этим последним припевом, а дальше мы покажем ее Фло. Если он скажет да, ты в деле, малыш.
– Спасибо, Уолли!
– Аллилуйя! – подытожила Тэта, подпрыгивая и кидаясь на шею Генри.
– Так, а теперь быстро все встали на позиции для «Фокуса-покуса». Где мои девочки-пророчицы?
Пока Уолли лаял приказы актрисам, Генри у себя за роялем погрузился в мечтания. Все теперь казалось ему новым и полным надежд – это из-за Луи, в нем-то все и дело. Как бы так дождаться ночи, чтобы встретиться с ним снова! А когда они встретятся, он ему внушит, чтобы тот позвонил на нью-йоркскую квартиру. Надо будет убедить Лин снова отправиться с ним в сон – и прямо сегодня. Как только закончится репетиция, он бегом побежит в Чайнатаун и обо всем с ней договорится. У них точно все получится!
