– Стояла лунная ночь, – встрял Сэм. – Полнолунная даже, насколько я припоминаю. Самая пленительная сентябрьская луна, какую вы только в состоянии представить. Я потерял собаку…
– Спарки.
– Ага. Вот бегаю я так и кричу: «Ко мне, малыш, ко мне, Спарки!»
– Самый душераздирающий крик, какой вы в жизни слышали, – подхватила Эви. – Я чуть не расплакалась от этих звуков. У меня до сих пор слезы в глазах всякий раз, как я слышу Сэмов голос.
Сэм только бровь поднял в ответ на эту колкость. Она улыбнулась ему – в улыбке был вызов.
– Давай, милый, – прощебетала она, хлопая ресницами. – Расскажи им остальное.
– Ну, хор-р-рошо. – Сэм спрятал дьявольскую ухмылку. – Так вот. Ночка выдалась та еще. Да, сэр, та еще ночка, я вам скажу. Видите эту шикарную девочку, что стоит тут сейчас перед вами? Не такой она была, совсем не такой, когда я впервые положил на нее глаз на вокзале Пэнн. Я даже спервоначалу подумал, это уборщица. Ты помнишь, как ты жутко тогда выглядела, мой Медовый Пирожок?
Сэм ласково похлопал Эви по руке. Ее застывшая улыбка доставила ему сущее наслаждение.
– Вся такая чумазая, в саже. В мамашином платье и эдаких толстенных шерстяных чулках, какие только бабули да военные сироты носят. И еще зуба одного не хватало! Ужас! Но я был сражен.
– О, Папочка, тебе самому скоро не иначе дантист понадобится! – расхохоталась Эви и сжала ему руку покрепче, так, чтобы больно стало. – Да уж. Путь из Огайо был неблизкий. Не то чтобы Сэма сильно волновало, как я выглядела, – он так обалдел, что с ним настоящая живая девушка разговаривает. Девушки же обычно не сильно охочи с тобой разговаривать, правда, милый? Бедному крошке никогда не везло с женским полом. Подумать только, наша сестра всю дорогу так и шарахалась от него, да, дорогой? Помнишь, ты мне говорил, они прямо отпрыгивали, когда ты к ним притрагивался?
– Но ты же разглядела доброту в глубине моего сердца, правда, Котлетка?
– Еще бы. Хотя мне пришлось для этого вооружиться увеличительным стеклом. Но да, там она и была, в глубине.
– А потерянная собака-то тут при чем? – прокричал кто-то в толпе.
– Ну, несмотря на всю свою грязь и благоухание, как в фойе Боуэри, Котлетка тут же, на месте, предложила мне прочесть Спаркин поводок – ну, этими ее сверхспособностями. Я, естественно, решил, что она рехнулась и сбежала из приюта для тех, кто совсем ку-ку. Ну, вы меня понимаете: грязь, запах и еще говорит, что у нее особые таланты. Того и гляди объявит себя Марией-Антуанеттой, так что придется полицию звать.
– Ха-ха-ха! Ах, ты… – Эви ущипнула его за щеку. Хорошенько так ущипнула. – Милый, милый мой сладкий крохотуля. Пять футов три дюйма чистой радости! Мой собственный лепрекон на удачу!
– Во мне пять и десять! – Сэм кинул на нее свирепый взгляд.
– Да ну? – поразилась Эви. – Давай-ка проверим. Во мне пять и два…
Она померила ладошкой от своей макушки до его. Толпа взревела.
– Пять и девять максимум.
Теперь уже улыбка Сэма стала приклеенной.
– Обожаю этих двоих. Пустите их на радио на пару. Они будут смешнее «Сэма и Генри», – сказал кто-то из репортеров.
– Ну-ну, только один из нас занимается радио, правда, любовь моя? – проворковала Эви, вонзая в Сэма предупреждающий взгляд.
– Точно, – отозвался он. – Только у одного из нас хватит пороху зажигать на радио две ночи в неделю.
Толпа снова захохотала в полном восторге. Мистер Филипс сбоку стоял, скрестив руки на груди, c видом таким довольным, будто хорошенько вложился в чистокровку, которая точно придет на бегах первой. Пресса проглотила наживку как миленькая; колеса завтрашней звездной машины обильно смазаны – полный вперед!
– А свадьба-то когда? – закричали из толпы.
– Да, когда у нас будет большой день? – поинтересовался Вудхауз, и Эви могла бы поклясться, что он о чем-то догадывается. – Хочу быть уверен, что успею погладить мой выходной костюм.
– Э-э-э… в июне? – попыталась вывернуться она.
– То есть вы, голубки, думаете, что сумеете прождать так долго?
– О, я уверена, что смогу ждать вечность, – отбрила Эви, – если ждать придется моего дорогого Сэма.
– Мистер Филипс, вы будете транслировать эту свадьбу по радио?
– Ну конечно, черт возьми! – рявкнул мистер Филипс.
– Сэм, Эви! Как насчет фото для завтрашних газет?
– Ах, разумеется! – Эви чуть выдвинулась вперед, заслоняя Сэма, чтобы фотографы точно запечатлели новое платье во всем его блеске.
Однако репортер отогнал ее назад:
– Эви, крошка, встань обратно, рядом с Сэмом. Вы нам нужны в кадре оба-два, детишки.
Сэм приветливо помахал ей бровями; эта его чертова довольная ухмылка так и прилипла к физиономии.
– Да уж, будущая миссис Ллойд. Мне тут так без тебя одиноко.
– Давайте, ребятки! Покажите нам немного этой вашей магии, – закричал фотограф.
Сэм послушно обвил плечи Эви рукой и придвинул ее к себе поближе.
– Отли-и-и-ично! Теперь большую улыбку, пожалуйста. Скажите: «Спаси-и-ибо!»
– Спаси-и-ибо! – сказал Сэм, все зубы наружу.
– Четыре недели, – эхом отозвалась Эви, угрожающе скрипнув своими.
– Это было мило, – подытожил мистер Филипс несколько минут спустя, пожимая Сэму руку, после того как они с Эви попозировали еще для нескольких снимков (так чтобы большие буквы Даблъю-Джи-Ай были четко видны у них над головой). – Весьма трогательно.
– Правда же? – поддакнул Сэм.
За спиной у мистера Филипса Эви оч-чень выразительно на него посмотрела.
– А теперь ступайте домой и как следует отдохните перед вашим сегодняшним эпохальным свиданием, – распорядился, уже покидая их, мистер Филипс. – И чтоб торчали в городе каждый вечер, пташки. Разумеется, вы будете упоминать Даблъю-Джи-Ай при каждом удобном случае.
– При каждом удобном случае, – пообещал Сэм. – И при неудобном тоже.
– Эви, мне нравится этот твой молодой хахаль! – сразил ее прощальным выстрелом босс.
Эви одарила его сияющей улыбкой, которая немедленно потухла, стоило ему выйти за порог.
– Значит, при каждом случае?
– Люди – они же как щенки, – пожал плечами Сэм. – Просто нужно знать, как чесать им животики. Кстати, о животиках…
– О моем сразу забудь, – Эви вонзила в Сэма свирепый взгляд.
– Да не дрейфь ты. Мои щекоталки надежно убраны. Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
– Ну, пошли, – сказала Эви с тяжким вздохом.
Сэм аж присвистнул, когда Эви повела его по вызолоченным холлам Даблъю-Джи-Ай.
