– Эви, я же ничего этого о маме не знал, – пробормотал Сэм, глядя, как Бронкс катится назад мимо окон поезда.
Эви осторожненько потрясла жестянку.
– Надо понимать, там у нее не печеньки.
Она подсела поближе к Сэму, который подцепил и снял крышку. В коробке оказалось всего два предмета: пачка бумаг и фотография женщины в длинном клетчатом платье, держащей за руку маленького мальчика.
– Это мама, – сказал Сэм, не отрывая от милой картинки глаз. – А вот это я.
Эви хихикнула.
– Что смешного?
– На тебе короткие штанишки. А еще у тебя толстые круглые щечки!
– Ну, хватит, – Сэм поспешно убрал фотографию и взялся за документы, состоявшие, как оказалось, из одного-единственного машинописного листа.
– Похоже на протокол.
Американский Департамент Паранормальных Исследований
Офис В-130
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Дата: 8 сентября 1908 г.
Имя: Мириам Любович
Национальность: еврейка
Возраст: 20
Место рождения: Украина
Адрес: 122, Хестер-стрит, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Субъект успешно прошел все тесты. Здоровье хорошее.
Рекомендуемая кандидатура для: проект «Бизон»
В нижней части поперек страницы красовался штамп: «ОДОБРЕНО».
Внутри у Сэма все так и загудело.
– Ты же знаешь, о чем я хочу тебя попросить?
– Сделка есть сделка, – кивнула Эви.
– Знаешь, в такие моменты я серьезно думаю о том, чтобы сделать тебя честной женщиной, будущая миссис Ллойд.
– Я же сказала, что прочитаю его. Нет нужды меня мучить, Сэм.
Эви взяла лист и сжала между ладонями. Но сколько бы она ни пыталась, бумага не отвечала.
– Ух. Прости, Сэм. Не могу ничего выжать из этого документа. Честно, не могу, – сказала она, изрядно этим смущенная.
Когда сам решаешь, что не будешь читать, – это одно; а когда чувствуешь, что это совершенно за пределами твоих возможностей – совсем другое.
– Ну, все равно спасибо, что попробовала, – сказал бесцветно Сэм.
Эви еще раз внимательно осмотрела бумагу.
– Офис В-130, а адреса нет. Он может быть абсолютно где угодно.
– Да знаю я, – вздохнул Сэм. – Всякий раз стоит нам найти хоть один ответ, за ним сразу встает дюжина новых вопросов.
– А что с твоим жутиком?
– С осведомителем, ты имеешь в виду?
– Жутик, осведомитель, контакт… – Эви неопределенно махнула рукой.
– В последний раз, когда я его видел, он сказал, что за ним, похоже, следят.
– Кто? Гангстеры?
– Понятия не имею. Просто сказал, чтобы я держался подальше. Но это слишком важно. Я должен попытаться.
– Сэм, а ты никогда не думал попросить репортера раскопать для тебя эту историю?
– Ты спятила? Добровольно притащить в дело одну из этих ищеек в пижонском костюме?
– А почему нет? Ищейка, она на то и нужна – пусти ее по следу! Она быстренько найдет тебе дичь.
– Отказать, я работаю один. Ну, иногда с компанией – временно, – признал он. – Но никаких репортеров, поняла?
Эви подняла руки вверх.
– Сдаюсь. Забудь об этом, – сказала она и тут же схватилась за виски. – Ох, ну и молоток в голове!
Она уперла пульсирующий болью лоб в оконное стекло. Поезд петлял по каньонам города. Последние лучи заката расцветили крыши, засверкали в окнах, медля попрощаться. Внизу вечерний сумрак постепенно затоплял суетливые улицы густеющими оттенками одиночества. Сэм вплел свои пальцы в Эвины и крепко пожал. Это был совсем крошечный жест, но Эви немедленно ощутила его во всем теле сразу.
– Ты – просто слонячьи брови, куколка, – тихо сказал он.
Ее лицу вдруг стало как-то слишком жарко.
– Кому-то определенно надо за тобой присматривать, Сэм Ллойд.
Поезд загромыхал, останавливаясь.
– Идем, я провожу тебя на студию, – сказал Сэм, подавая ей руку калачиком. – Надо выдать обожающим фанатам положенную порцию шоу.
– Да уж, – сказала Эви, продевая свою руку в его. – Только ради фанатов.
По дороге в Даблъю-Джи-Ай их несколько раз захлестывали волны ньюйоркцев, жаждущих пожать им руку и пожелать счастья. Толпа скандировала их имена, словно они были кинозвездами или королевскими особами.
– Вот скажи по правде, Сэм, разве это не самый прекрасный звук на свете? Вряд ли он мне когда-нибудь надоест.
– Ну-ну, тогда тебе придется все время держать меня под рукой, – поддразнил ее он.
На самом деле штука была в том, что их фальшивый роман оказался ему как-то уж слишком по душе. Всякий раз, как Эви взглядывала на него с другого конца комнаты, которую они в настоящий момент окучивали, у него в животе что-то начинало щекотаться, словно у них была какая-то сладкая тайна – одна на двоих. Это волновало и веселило – они вдвоем против целого мира. Обратный отсчет, неуклонно тикавший с самой первой минуты, его порядком пугал. И надеяться, что за это время он сумеет заставить ее передумать… разве это так уж много?
– Шикарной тебе передачи, любимая, – сказал Сэм, целуя ей руку и поворачиваясь к толпе. – Вы и понятия не имеете, парни, какая у нее нежная ручка. Ой, погодите-ка… это же перчатка! Нет, парни, вы и понятия не имеете, какие нежные у нее перчатки!
Все захохотали, включая и Эви, и его надежды воспарили вновь. Он послал ей секретную улыбку – как тебе это понравилось? – и мог бы поклясться, что она закусила губку, и улыбнулся сам себе за это. Ничего ему так не хотелось, как придумывать все новые трюки, лишь бы только она улыбалась.
– Пока, Сэм, – сказала Эви, качая головой.
Толкая дверь в студию, Эви оглянулась на шоу, которое тем временем продолжалось на улице. Девушки строили глазки Сэму, Сэм в ответ сиял, встряхивая падающим на глаза черным чубом. Где-то внутри Эви ужалила ревность. Ей захотелось поцеловать Сэма здесь, при всех, чтобы им стало ясно: он бесспорно и бесповоротно принадлежит ей. Правда, на самом деле он ей не принадлежал – все это была игра. Деловое соглашение. И влюбленность в Сэма Ллойда сейчас стала бы вишенкой на торте самых худших идей, какие только приходили ей в голову.
– А ну прекрати это, Эви О’Нил, – сказала она себе под нос. – Прекрати сию же минуту.
К ее удивлению, в глубокой тени под огромными золочеными часами в стиле ар-деко в холле студии обнаружилась Сара Сноу.
