В Вест-Сайде двое мальчишек играли возле ливневого стока, когда одного внезапно смыло вниз. Полиция прочесала все под решеткой, посветила фонарями в тоннели, но нашла только бейсбольный мяч и один из ботинков. Второй мальчик, тот, что уцелел, утверждал, что дело совсем не в воде и что он видел сверхъестественную бледную руку, которая вылезла снизу и утянула его товарища за лодыжку – быстро, как захлопывается кроличий капкан.
В общем, люди исчезали. Ничего в этом не было необычного – в городе, где орудовали безжалостные гангстеры вроде Мейера Лански, Голландца Шульца и Аль Капоне, все знаменитые, что твои кинозвезды. Только дело в том, что исчезали совсем не гангстеры, которым сам бог велел исчезать после каких-нибудь там разборок или войн за территории. Написанные от руки объявления появлялись всюду на фонарных столбах и у входов в метро – отчаянные мольбы обезумевших близких:
ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ: ПРЕСТОН ДИЛЛОН, СТАНЦИЯ «ФУЛТОН-СТРИТ»…
РАЗЫСКИВАЕТСЯ: КОЛИН МЕРФИ, ШКОЛЬНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА, РЫЖИЕ ВОЛОСЫ, ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА, ВОЗРАСТ 20 ЛЕТ…
МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ЗНАЕТЕ: ТОМАС ЭРНАНДЕС, ЛЮБИМЫЙ СЫН? ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ ВХОДЯЩИМ НА СТАНЦИЮ МЕТРО «СИТИ-ХОЛЛ»…
ПОСЛЕДНИЙЙ РАЗ ВИДЕЛИ ПОБЛИЗОСТИ ОТ ПАРК-РОУ…
ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ УТРОМ, КОГДА УХОДИЛ НА РАБОТУ…
ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ…
ПОСЛЕДНИЙ РАЗ…
ПОСЛЕДНИЙ…
Но все это были мелкие, незначительные сюжеты – в городе, который ими и так кишел. Иногда им удавалось просочиться на последние полосы газет, куда-нибудь за спины сенсационных передовиц о том, как Бэби Рут приехал на стадион на своем новехоньком спортивном «Пирс-Арроу»; или сияющих снимков Джека Марлоу, орлиным взором озирающего болотистые просторы Квинса, где скоро раскинется его сногсшибательная выставка «Будущее Америки»; или подробнейших отчетов о том, что именно было надето на Провидице-Душечке, посетившей такую-то и такую-то вечеринку в сопровождении своего удальца-нареченного, Сэма Ллойда.
Потому что газетам, судя по всему, тоже снились сны, только совсем другие.
– Ты пишешь столько любовных песен… а влюблен-то ты когда-нибудь был? – спросила Лин на восьмую ночь, когда они вдвоем ждали поезда.
– Да, – сказал Генри и уточнять ничего не стал. – А ты?
Лин вспомнила, как погрузилась в глаза Вай-Мэй.
– Нет, – коротко ответила она.
– Вот и умница. Любовь – сущий ад, – пошутил Генри.
Он сел за рояль и заиграл что-то новенькое.
– Что это за песня? – полюбопытствовала Лин.
Она сильно отличалась от всего остального, что обычно наигрывал Генри. Те легко забывались, но эта, обретавшая сейчас форму у него под пальцами, была другая – странная, красивая, привязчивая. В ней был вес, в ней была жизнь.
– Пока не знаю. Просто играюсь вот с темой, – нехотя ответил Генри.
Он казался смущенным, словно из него обманом вытянули какую-то сокровенную тайну.
– Мне нравится, – оценила Лин, внимательно прислушиваясь. – Такая… печально-красивая. Как все самые лучшие песни.
– Это… это что, был комплимент? – Генри прижал руку к груди, делая вид, что сейчас грохнется в обморок.
Лин закатила глаза.
– Только не начинай.
Сестра Уокер провела за баранкой уже двенадцать часов кряду и поэтому осталась в комнате мотеля – хоть немного соснуть. Уилл обнимался с кофейной чашкой и глядел в окно кафе. Тусклый свет одевал вершины припорошенных снегом холмов; небо смотрелось старым кровоподтеком. Бронзовая табличка у дверей казенного дома через улицу отмечала место, где Джорджу Вашингтону когда-то улыбнулась победа. В этой части страны было несколько сражений во время Войны за независимость – сражений, которые повернули ход событий и определили судьбу молодой страны, дав ей перескочить от будоражащей кровь идеи о самоуправлении к возможности, а затем и к реальности. Народное правительство для народа.
Америка изобрела себя сама – и продолжала изобретать на каждом шагу. Иногда ее успехам завидовал весь мир. Иногда она предавала самые дорогие свои идеалы. Иногда ее люди просто избавлялись от того, что им было трудно понять или неудобно сознавать. Чаще всего они просто продолжали играть в демократию и придумывали стране новый гимн. И петь его старались погромче, чтобы заглушить несогласных – и даже чтобы пересилить собственные сомнения. Их ошибки не отмечались табличками. Но прошлое ничего не забывает. Историю наводняли призраки былых преступлений, а это требовало периодических экзорцизмов правды. Как ни крути, а у всего есть последствия.
Уилл все это хорошо знал.
– Еще кофе? – осведомилась официантка и, не дожидаясь ответа, все равно налила ему свежую чашку. – Вот ведь жалость, что вы тут оказались в такое поганое время года. Дорога вверх, в горы, сейчас сильно опасная.
– Да, – тихо отозвался Уилл. – Я помню.
– А, так вы тут, у нас, уже бывали?
– Один раз. Очень давно.
– Ишь ты! В общем, вам нужно приехать сюда весной и подняться туда, к старой усадьбе Марлоу, называется «Гавань Надежды». Красиво, аж жуть. Там сейчас закрыто, но весной они открываются.
Уилл пошарил в кармане, выудил четвертак и оставил его на столе, рядом с полной, нетронутой чашкой кофе.
– Благодарю вас. Так я и сделаю.
В мотеле, при немощном свете прикроватной лампы, он еще раз перечитал пачку вырезок из газет со всей страны.
«БОСТОН ГЛОУБ»
Я гуляла по старому Салему, как раз возле холма, где они раньше вешали ведьм, понимаете, и вот поднялся ветер, и Бастер, мой пес, залаял, и у меня появилось такое ужасное ощущение… Я увидела их там, в черных платьях, силуэты на фоне тумана; у некоторых головы болтались на сломанных шеях, и глаза – совсем темные от ненависти…
«СЕДАР РАПИДС ИВНИНГ ГАЗЕТТ»
Мистер и миссис Сэмюэль Стюарт из Алтуны будут рады любой помощи в определении местонахождения их дочери, Элис Кетлин, которая исчезла по дороге домой с танцевального вечера. Оркестр, игравший на вечере под названием «Перекати-поле», тоже исчез. Что любопытно, никакие другие гастролирующие ансамбли ничего о нем не знают, хотя сообщения о пропавших людях в тех городах, через которые проезжал оркестр, достаточно многочисленны…
«НЬЮПОРТ МЕРКЬЮРИ»
…проходя мимо места, где ранее проводилась продажа рабов с аукциона, капитан корабля, некто Джон Тетчер, по его утверждениям, услыхал ужасные крики и увидал на мгновение на фоне порта привидения целого семейства – в цепях, c устремленными на него обвиняющими взглядами – и испытал чувство, «будто судный день уже близок».
«ДОЙЛС ТАУН ДЕЙЛИ ИНТЕЛЛИДЖЕНСЕР»
Миссис Келина Бут сообщает, что никогда больше не пойдет в лес рядом с ее домом, потому что там, по ее заявлению, поселились злые духи. «Я заметила, что птицы перестали петь у нас на деревьях, – сказала нам миссис Бут, – потом по коже у меня пробежал холодок, и я услышала хихиканье. Вот тогда-то я их и увидела – двух призрачных девочек в передничках и с зубами, острыми, как бритвы, а кругом – косточки птиц»…
