«Обозначить нашу позицию!» – всплывает у меня в голове: «А то ведь накроют сослепу».
На ощупь тащу из подсумка все три оставшихся РОПа
[68]. Даже не глядя на донца, скручиваю с них крышечки и под небольшим углом одну за другой отстреливаю осветительные ракеты в сторону талибов. Красного огня, белого, зеленого – какая разница? Никаких общих сигналов оповещения у нас и летунов все равно нет. Остается надеяться только на их опыт, что поймут, догадаются. И знаете, возможно, мне и показалось, но вроде бы один из Су-25 в небе прямо надо мной покачал крыльями, мол, понял тебя, пехота. Лежи уже, отдыхай, мы тут как-нибудь сами…
И я лежу. Дно окопа раз за разом ощутимо пинает снизу по лопаткам и копчику, будто в попытках то ли подняться, то ли меня подбросить повыше. Но я на это уже ни малейшего внимания не обращаю. И на проносящиеся над головой «сушки» и подошедшие чуть позже «вертушки» тоже. Мой взгляд, будто магнитом, тянет к входу в наш окончательно завалившийся блиндаж, где почти на пороге лежит на боку консервная банка с так и не тронутой гречневой кашей, из которой торчит глубоко воткнутая гнутая алюминиевая вилка. И густо натекшая вокруг этой банки лужа темной, почти черной крови. Сашкиной крови. И его глаза, уже мертвые, мутные, в которых отражается бездонное и яркое азиатское небо…
Глава 11
2024 год
Впечатление город производит, врать не буду. Особенно после Вологодчины, где даже Никольск – уже нешуточный центр цивилизации. Ярославль же в этом вопросе – явно вне конкуренции. Сравнить можно разве что с Вяткой, которая Киров. Но там не было такого удачного ракурса для обзора, как тут. С реки смотрится Ярославль монументально.
– А вот и «стрелка»! – в голосе Семёныча слышна гордость.
Ну, нифига себе! Вот это я понимаю – размах. «Стрелка» и вправду оказалась стрелкой, вроде как на Васильевском острове в Питере – невысокий зато довольно широкий и длинный «язык» суши, коса, тянущаяся вниз по течению Волги от обрывистого берега и словно пытающаяся отрезать от основного русла ту речку-приток, что здесь в Волгу впадает. Что тут было раньше? Не знаю, до войны мне в Ярославле бывать не приходилось, но, судя по памятнику на высоком постаменте, на вершине которого до сих пор горит позолотой, пусть и изрядно потускневшей, двуглавый орел – что-то вроде парка. Всякие там выложенные узорной брусчаткой дорожки, парапеты из полированного гранита, фонтаны, клумбы с цветами… Сейчас вместо всего этого – здоровенное торжище. Но упорядоченное, вроде Черкизовского рынка в Москве в его последние годы, а не просто хаотичное нагромождение торговых павильончиков, киосков, а то и просто навесов и настилов. Ничего подобного, все вполне аккуратно.
– Как тебе?
– Впечатляет! – кривить душой даже не пытаюсь, такого размера рынок я после семнадцатого года нигде не видел.
– Что за река? – интересуюсь я зачем-то названием притока.
– Которосль.
– Понятно… А памятник кому?
– Чему, – улыбается Семёныч. – Тысячелетию основания Ярославля. В десятом году открыли. Пойдешь на ярмарку – поближе глянешь. Оно того стоит.
– А вон там – это что?
По левому борту, полускрытый торжищем на «стрелке», виден крупный остров, соединенный с берегом мостом, не особенно широким, двум машинам точно не разъехаться, но основательным, явно, еще до войны построенным. Вся береговая линия острова – сплошной причал, к которому пришвартовано десятка полтора плавсредств разного размера и степени потрепанности. Почти сразу за причалами с десяток хороших, и явно не очень давно построенных четырехэтажных домов из бруса. А между ними – приземистое, но широкое здание в два этажа, в котором я и без вывески безошибочно опознал бы кабак. Впрочем, вывеска имелась. И из нее следовало, что это кабак и есть.
– Даманский, – таким тоном, будто это все объясняет, ответил механик.
– Спасибо, что просто в задницу на послал, добрый человек, – хмыкаю я.
– А, ну да… – явно смутился мой «Вергилий», – ты ж у нас не бывал. Раньше на этом островке парк отдыха был. Аттракционы разные, карусели… Теперь – порт для приезжих. Для своих – другой, вооон там…
Механик пальцем указывает направление.
– …дальше за «стрелкой», в смысле за ярмарочной площадью, километра полтора по набережной, ну, чуть меньше – бывший речной вокзал. А чужаков – тут размещаем.
– В интересах безопасности? – с намеком на шутку спрашиваю я.
– А ты как думал? – не принимает юмора старик. – Тут, было время, такие налеты отбивали – мама не горюй. Прямо-таки капитан Блад штурмует Порт-о-Пренс…
– Вообще-то он там, вроде, квартировал, – хвастаюсь я знанием творчества Сабатини.
– Да не суть, – отмахивается мой собеседник. – Не в том дело. Главное-то ты понял.
Тут возражать не буду, понял, конечно же. Действительно, после нескольких попыток взять город «на штык», отвести под проживание приезжих какую-то компактную и легко контролируемую территорию, откуда выпускать их только на ярмарку да через хорошо оборудованный КПП – далеко не самая дурная идея.
– И как, помогает?
– Разумеется. Выход с острова один, через мост. На том берегу – самая натуральная таможня. С недобрыми намерениями – мышь не проскочит. А с добрыми – до «стрелки» пешком по набережной десять минут идти, не больше, если сильно не торопясь, прогулочным шагом. И торгуй сколько душе угодно. Или покупай, тут уж кому что.
– А если нужно не на ярмарку?
– А куда ж еще? – вопросом на вопрос отвечает механик. – Остальное все есть на острове. Кабаков – четыре штуки. Это отсюда только один видно. Причем – на любой карман. Все – с девками, опять же расценки строго по уровню заведения. Если переговоры с деловым партнером из местных – так там же, в кабаке, в отдельном кабинете. Ну, или в гостинице. Опять же, это ты человек не торговый, потому сходу такие вопросы задавать начал. Остальные сюда, как раз наоборот, именно расторговаться или закупиться приезжают. Их все устраивает. Да и привыкли за столько-то лет. Сам понимаешь: наше торжище – наши правила. Кого не устраивает – поищи другую ярмарку…
Что-то мне подсказывает, что с «другими ярмарками» в округе серьезная напряженка.
О безопасности тут, к слову, тоже не забыли. По верху высокого утеса, что нависает над «стрелкой», – основательная, метра в четыре, стена из бетонных плит и блоков. С бойницами и стрелковыми ячейками. А кое-где, точно как в порту Емвы, бросаются в глаза на фоне серого бетона стальные «кочки» снятых с бронетранспортеров и БМП башен. Все серьезно. Не удивлюсь, если где-то за стеной – пара батарей хорошо пристрелянных минометов. Лично я бы – точно озаботился, чтоб одна держала под прицелом остров-гостиницу, а вторая – ярмарку. Но про это я даже спрашивать не стану. Семёныч – мужик общительный, но все же не «болтун – находка для шпиона». И с головой у него полный порядок. Еще подумает что-нибудь не то. Зачем мне эти трудности?
