А. Кучин с друзьями. Онега. 1912 г. (Из фондов ОИММ)
Дома в Онеге счастливы его приезду. Приглашён фотограф. За столом почти вся семья: отец, мать, Коля, Настенька. С восторгом смотрит на старшего брата Лиза. Ещё никто не знает, что именно ей доведётся прожить так, как мечтает её брат – посвятить жизнь науке и Северу… На стене большие фотографии отца и Александра в форме учащегося Торгово-мореходного училища, фото «Фрама» и команды «Фрама». На столе к вазочке приставлена фотография Саши и Аслауг. На семейной фотографии нет Ани – она в Шенкурске на педагогических курсах – и старшей сестры Фроси. Она на другой фотографии, где Александр сфотографирован вместе со своими онежскими друзьями. В верхнем ряду – Николай Негодяев, тот самый «дядюшка», который в 1906 году послал открытку на смеси «английского с онежским».
Хорошо дома. Зима. Мороз. Саша с удовольствием бегает на лыжах, колет дрова, разгребает снег. Тревожит только неопределённое будущее да тоска по Аслауг.
8 марта (24 февраля по с. с.) он получил телеграмму от доброго ангела амундсевской экспедиции Леона Амундсена о том, что группа Руаля Амундсена дошла до Южного полюса. Руаль Амундсен об успехе экспедиции послал телеграммы в Норвегию из Тасмании 7 марта 1912 года. Та оперативность, с которой Леон поспешил оповестить А. Кучина, вызывает уважение.
7 марта Аслауг пишет восторженное письмо:
«Любимый Александр! Поздравляю! Подумать только – «Фрам» пришёл в Тасманию! Велле звонил мне сегодня и сообщил это, и я сияю – ты знал! Но мы ещё не знаем, достиг ли он до Южного полюса.
Я догадываюсь, что ДА! Надеюсь и желаю только, чтобы он дошёл! Завтра я получу газеты из Христиании и отправлю тебе. Я так волнуюсь, поверь. И могу представить, что ты волнуешься ничуть не меньше!
Тебе не обязательно отправлять свои письма заказной почтой, муж мой, потому что сейчас, похоже, я получила их все. Твои милые письма! Сегодня я должна была быть… (неразборчиво – прим. перевод.), но у меня так ноет горло и затылок, что я предпочла пораньше поехать домой и написать тебе. Вчера приходил домой свёкор (father-in-low) (С. Г. Кучин был в Норвегии и посетил семью своих будущих родственников – прим. авт.) с фотографией для меня. На ней Грёндал снял тебя, Хелланда-Хансена, двоих его детей и Свена возле озера Нордосванн. Очень забавно. Грёндал на днях должен отправить и тебе одну фотографию. Сейчас здесь проходит большая электротехническая выставка в Художественно-промышленном музее. Бьёрн был там и напишет об этом в газету «Арбайд». Он считает, что выставка очень интересная. Я тоже хочу сходить туда на днях. В своём последнем письме ты спрашиваешь, хочу ли я быть твоей. Да, мой любимый! Я хочу! Если я буду с тобой, я буду счастлива. Я так страшно тебя люблю, понимаешь. Я сразу послала фотографию моей золовке, но знаешь, я не могла написать на ней ничего, кроме привета, потому что знаю всего три слова – я люблю тебя (написано по-русски – прим. перевод.). Я пытаюсь учиться понемногу по русскому словарю, но поняла, что знаю не все буквы. Например, я не знаю «d», совсем не знаю «sch» или «tsch»… Расскажи мне побольше о своих сёстрах, и о маленьких тоже! Как они меня называют? Но сейчас я должна помечтать немного о «Фраме». Мне трудно позабыть те счастливые дни, когда корабль стоял здесь и мы были вместе.
Сегодня за ужином мы подняли тост за «Фрам»… Масса приветов от всех и крепкий поцелуй от меня, любимый мой»
[116].
Получив телеграмму о благополучном возвращении «Фрама» из Антарктиды, Александр вздохнул с облегчением. Как бы то ни было, но на судне были люди, с которыми он прошёл многие нелёгкие мили… Его же жизнь по-прежнему неопределена. Он пишет Бартольду:
«Дорогой Бартольд! Вчера получил твоё письмо и фотографии. Спасибо тебе за это. Сейчас Руаль Амундсен возвратился как покоритель Южного полюса. 24-го я получил телеграмму от Леона Амундсена с этим известием. Я действительно рад и доволен. Уже начал было беспокоиться об их благополучии. Пока никаких более подробных сообщений не имею. В наших газетах были только две короткие телеграммы: 1. Из Христиании – Руаль Амундсен достиг Южного полюса.
2. Из Веллингтона – полярный исследователь Амундсен сказал, что капитан Скотт достиг Южного полюса. Надеюсь, мне пошлют газеты откуда-нибудь: из Христиании от тебя и бергенские от Аслауг.
Получил телеграмму от газеты «Архангельск»: напишите свои воспоминания об экспедиции для нашей газеты. И сейчас я сижу над этим.
Здесь довольно скучно находиться долгое время. Мне нужно выполнять кое-какую работу по хозяйству после того, как отец уехал: пилить и колоть дрова, разгребать снег, красить и т. д. Здесь много красивых холмов, прекрасный лес, солнце и мороз, и я с удовольствием хожу на лыжах. Например, в это воскресенье ходил на лыжах до монастыря, это в 15 км дальше к морю. (Крестовоздвиженский монастырь на Кий-острове – прим. авт.) Была плохая погода, ветер в лицо, и мы потратили больше 3 часов. А обратный путь прошли меньше чем за два часа.
Экспедицию придётся отменить в этом году, и возможно, ещё на несколько лет. Я сейчас сижу без работы. Пробовал писать в несколько мест, но безответно. Сейчас надо найти работу на лето и вряд ли можно вести речь о работе, которая бы мне нравилась. Через месяц я поеду в Архангельск и попытаюсь найти место штурмана, желательно на рыболовецком пароходе.
Отец уехал в Норвегию. Поведёт пароход в Ледовитый океан. Он хотел, чтобы я взялся вести старый «Николай» (с ним ещё не расстались). Но я сказал только: «Большое спасибо». В целом всё намного хуже, чем я думал. Книпович молчит, от Классенов ничего.
Посмотрим, что покажет лето. В любом случае – я в хорошем настроении и “bin gesund” («здоров» (нем.) – прим. перевод.).
Красивое кольцо у Аслауг на цепочке для часов. Она скучает, и он тоже, но наш собственный дом будет ещё не скоро»
[117].
Через месяц пришла телеграмма от В. А. Русанова с приглашением принять участие в экспедиции в качестве исследователя.
VI. С Русановым
Владимир Александрович Русанов к 1912 году был уже известным полярным исследователем. Он родился 3 (15 по н. с.) ноября 1875 года в Орле в семье купца 2-й гильдии Александра Дмитриевича Русанова. Вскоре его отец тяжело заболел и умер, оставив семью без средств к существованию. Мать Мария Дмитриевна вышла замуж за преподавателя латыни Орловской духовной семинарии Андрея Петровича Соколова, который заменил Владимиру отца.
Мать была намерена дать сыну хорошее образование. Однако учёба ни в гимназии, ни в реальном училище не задалась. Володе было гораздо интереснее обследовать окрестные овраги и каменоломни, собирать камушки, читать книги о природе и путешествиях, закаливать организм, чем сидеть за скучными школьными учебниками. За неуспеваемость он был исключён из гимназии, а затем и из реального училища. Отчим пристроил его в духовную семинарию, которую он окончил в 1897 году.
