Перед началом экспедиции, когда шёл сбор средств, Г. Я. Седов опубликовал письмо, в котором говорилось: «Русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу свою жизнь». Он выполнил своё обещание. Для одних слова остаются словами, для других становятся судьбой. Он мог вернуться только «со щитом или на щите». «Со щитом» не получилось, но Георгий Яковлевич был морским офицером. В те годы слова «офицерская честь», «верность данному слову» не были пустым звуком. Так Г. Я. Седов стал заложником слова.
28 июля (10 августа по с. с.) из Санкт-Петербурга вышла экспедиция под руководством Г. Л. Брусилова. Её целью было пройти Северным морским путём по маршруту: Санкт-Петербург – Нордкап – Архангельск – Карское море – зимовка в устье реки Хатанги – Берингов пролив. По пути предполагалось вести метеорологические и гидрографические наблюдения. Зверобойный промысел должен был покрыть расходы на организацию экспедиции. Коммерческая часть экспедиции, вопреки желанию самого Г. Л. Брусилова, оказалась необходимой. Экспедицию организовывали как частное предприятие акционерного зверобойного общества, образованного из родственников и ближайших друзей руководителя. Основной капитал в этом обществе в размере 90 тыс. руб. принадлежал жене дяди – Анне Брусиловой. На эти деньги в Англии купили двухмачтовую баркентину с двигателем мощностью в 400 л. с., которую переименовали в «Святую Анну» в честь небесного покровителя главного инвестора.
При прибытии в Александровск-на-Мурмане часть экипажа, включая старшего помощника, штурмана, врача, нескольких матросов, отказалась от плавания. Команду пришлось набирать наспех. Роль врача взяла на себя Е. И. Жданко, друг семьи и дальняя родственница Г. Л. Брусилова, оказавшаяся на борту, по сути, случайно, полагая прокатиться туристом вокруг Европы до Архангельска и вернуться в Петербург по железной дороге.
Время уходило, от захода в Архангельск пришлось отказаться. 28 августа (10 сентября по с. с.) «Св. Анна» вышла из Александровска, 4 (17) сентября через Югорский Шар вошла в Карское море, но уже 27 сентября (10 октября по с. с.) оказалась в ледовом плену. Освободиться от него не удалось и в 1913 году. Баркентину несло на север и северо-запад. Конфликт в команде, нехватка продовольствия, болезни стали причиной того, что нанятый в Александровске штурман В. И. Альбанов с тринадцатью матросами покинули судно и с самодельными нартами и каяками отправились по направлению к Земле Франца-Иосифа, а там – к продовольственному складу на мысе Флора. Но добраться до него удалось только двоим – В. И. Альбанову и А. Э. Конраду. Их подобрал «Св. Фока», возвращавшийся в Архангельск.
Возникают два вопроса. Первый: зачем Г. Л. Брусилов организовал эту экспедицию? Да, действительно, после русско-японской войны о необходимости Северного морского пути говорили много. Не только говорили, но и делали. По инициативе начальника Гидрографического управления Андрея Ипполитовича Вилькицкого была организована в 1910 году Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана, перед которой была поставлена задача гидрографического описания сибирского побережья океана и осуществление прохода из Владивостока, места базирования экспедиции, в Архангельск. Об этой экспедиции мог не знать В. А. Русанов, поскольку экспедиция подчинялась военно-морскому ведомству, деятельность не афишировалась. Первые публикации участников экспедиции с результатами наблюдений и исследований появились в «Морском сборнике», специализированном журнале Морского ведомства, только в 1913 году. Но о ней знал Г. Л. Брусилов, который служил в этой экспедиции на л/п «Вайгач» под командованием А. В. Колчака в 1910–1911 годах. Не мог он не знать и о задачах, поставленных перед нею. В этой ситуации его решение организовать собственную экспедицию похоже на некий вызов бывшим сослуживцам и руководству экспедиции.
Вопрос второй: почему Г. Л. Брусилов не покинул корабль и не пытался добраться до земли, как Альбанов? Здесь действительно трагедия. Менее чем за месяц до выхода в море, 1 (14) июля, баронесса А. Н. Брусилова заключила с Г. Л. Брусиловым договор, по которому он был полностью ответственен перед ней за корабль и имущество на нём. Вернувшись без корабля, Георгий Яковлевич попадал в долговую кабалу. Иных доходов кроме офицерского жалованья он не имел. Он был офицером и благородным человеком. Так Г. Я. Брусилов оказался заложником корабля.
Заложником идеи оказался руководитель третьей экспедиции В. А. Русанов. Мысль о северо-восточном проходе волновала его многие годы. Он изучал все доступные ему материалы, разработал несколько маршрутов прохода в Сибирь: через Маточкин Шар, Карские Ворота, Югорский Шар, вокруг Новой Земли. Проанализировал достоинства и недостатки каждого из них, даже провёл эксперимент. Помните тот поход на карбасе вдоль западного побережья Северного острова Новой Земли? Он считал, что наиболее оптимальный вариант – это обогнуть Новую Землю с севера на небольшом судне и, оставив с юга «ледяной мешок» – Карское море, мимо острова Уединение пройти к устью Енисея и далее на восток.
Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана. Архангельск. 1915 г. (Из фонда АКМ)
Владимир Александрович, получив правительственный заказ на Шпицбергенскую экспедицию, вместе с ним получил судно, команду и денежные средства, на которые было закуплено продовольствие, инструменты и другое оборудование. Он получил шанс и использовал его. Второго могло и не быть. Правительство, организовав Гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, вряд ли бы стало финансировать частное предприятие. Богатых родственников не было. Надежды на меценатов весьма призрачны.
Всё же осталось несколько вопросов. Первый: когда В. А. Русанов оставил телеграмму в становище Маточкин Шар? Согласно уже упоминавшейся записке телеграмма была оставлена 18 августа, но в это время экспедиция не могла быть на Новой Земле. По дневнику Р. Л. Самойловича, они грузились на судно 21 августа.
[160]
Вопрос второй: почему кроме этой телеграммы не было писем от других участников экспедиции? О том, что послать весточку родным и любимым не будет возможности ещё долгое время, понимали все. Безусловно, что эти письма должны были храниться в семьях как реликвии и дойти до наших дней, учитывая тот интерес, который проявляли к экспедиции и во время её поисков, и в советское время.
Вопрос третий: почему не были опрошены ненцы, у которых эта телеграмма была оставлена, и капитан «Королевы Ольги», доставивший её? Вопросы остаются вопросами, и вряд ли мы получим на них ответы.
Говоря об этих трёх экспедициях, стоит обратить внимание на то, как формировался экипаж судов. Для Г. Я. Седова было принципиально важно, чтобы в составе экипажа были поморы, знакомые с плаваниями в северных морях. Хотя людей набирали спонтанно, тем не менее было несколько поморов, что, на наш взгляд, в конечном итоге обусловило то, что экспедиция выжила во время двух сложнейших зимовок и вернулась на родину.
