Мокриц пересек участок и подошел к нему; Дик, в перепачканной фуражке и грубой рубахе с закатанными по локоть рукавами, вытер тряпкой свое улыбчивое лицо, оставляя в мазуте маслянистые разводы.
– Господин фон Липвиг! Какая встреча! Я как раз хотел тебе кое-что показать. Смотри, какую красотку мы пригнали из Сто Лата. Уже в рабочем состоянии! – Он кричал даже громче обычного. – Оборудование первейшей необходимости! Моя конструкция! Я сам все спроектировал. Я зову это поворотным кругом!
Инженер шагнул к нему ближе, и Мокрицу захотелось зажать уши руками. Понятно, что тот так надрывается потому, что целыми днями работает с поездами, где его, должно быть, отчетливо слышно даже сквозь шипение и лязг, но интересно, как же тогда он общается с Эмили?
А что до поворотного круга… Это был-таки круг, и он поворачивался. Огромная металлическая пластина с парой рельсов, пересекающих ее посередине, которая вращалась по своей оси при помощи большой рукоятки, присоединенной к зубчатому устройству, которое с напряженной сосредоточенностью крутил тролль. Мокриц смотрел на все это, пока Дик проводил демонстрацию.
– Замечательно! Это прекрасно, Дик, но… ради… всего того, о чем я понятия не имею… что оно делает?
Дик посмотрел на Мокрица как на малого ребенка и сказал:
– Разве не видно, господин фон Липвиг? Загоняешь паровоз на поворотный круг – и вот тут хитрость – поворачиваешь всю штуку по кругу, и теперь он смотрит в другую сторону!
И тогда Дик пустился в пляс. Его башмаки стучали по железной платформе, которая медленно вращалась.
– Класс! Высший класс! Мы почти у цели! – ликовал он.
Его торжеству вторило шипение, сродни тому, как шипела Железная Ласточка в конце долгой пробежки, и это могло бы стать уместным финалом эксперимента, только понадобилось некоторое время, чтобы тролль перестал вертеть рукоятку, и Дик, который уже начинал зеленеть от этого кружения, смог слезть.
С радостью предоставив разбираться с конкурирующими компаниями Равнин Сто профессионалам в лице Громогласса и Стукпостука, разумеется, при содействии темных клерков, Мокриц надеялся хотя бы недолго пожить тихой семейной жизнью, когда его вызвали во дворец.
Он не удивился, застав его светлость за свежим кроссвордом. Стукпостук за плечом Мокрица прошептал:
– Если ты не в курсе, редакция взяла нового составителя. Вынужден скрепя сердце признать, что он ощутимо сильнее предыдущего. Но его светлость старается изо всех сил.
Лорд Витинари оторвался от кроссворда.
– Господин фон Липвиг. Есть ли в нашем языке такое слово, как «алкание»?
Мокриц, благодаря своей лихой юности, даже точно знал его значение, поэтому он, образно выражаясь, препоясал свои чресла и ответил:
– Если не ошибаюсь, сэр, этим словом выражается страстное желание чем-либо обладать. Припоминаю, как я однажды наткнулся на него, и оно меня озадачило, потому что я никак не мог взять в толк, чем алкоголь может помочь в достижении желаемого.
Ни один мускул не дрогнул на лице его светлости.
– Ясно, господин фон Липвиг. – Он отложил газету и встал. – Мне доложили, что дорога в Щеботан почти закончена. Если Щеботанская Ассамблея до сих пор медлит с ответом, придется мне вести разговор с месье Жаном Немаром… особый разговор. Должен отметить, господин фон Липвиг, что народ в долгу перед тобой за неоценимый вклад в развитие железных дорог.
– Ого. Значит ли это, что мне можно возвращаться к своей обычной работе и видеться с женой чаще раза в неделю?
– Разумеется, господин фон Липвиг! Ты ведь действовал исключительно на добровольных началах. Однако теперь мое внимание приковано к дороге до Убервальда. Так что хотелось бы поинтересоваться: как скоро мы сможем отправить состав в этом направлении? Безостановочно.
Мокриц не ожидал такого вопроса.
– Так не получится, сэр. Без остановок никак. Нужно пополнять запасы воды и угля, а там больше тысячи миль!
– Тысяча двести двадцать пять ровно от Анк-Морпорка до Здеца экипажем, хотя я понимаю, что поезд будет двигаться другим маршрутом.
– Да, сэр, но остановки…
– Господин фон Липвиг. Если ты думаешь сказать сейчас, что это невозможно, в два счета отправишься к котикам. Как-никак, ты у нас человек, который добивается результата.
– К чему такая спешка? Строители работают не покладая рук, но в редкий день удается проложить больше трех миль пути, хотя Гарри Король не жалеет средств. К тому же всегда есть непредвиденные препятствия, и сверх того вы сами знаете, что каждый город на Равнине хочет стать частью нашей сети. Мы расползаемся в ширину, сэр. Еще немного – и лопнем посередине.
Витинари быстрым шагом обогнул стол и воскликнул:
– Отлично! Две части будут работать вдвое эффективнее. Сдается мне, господин фон Липвиг, ты не до конца понимаешь сути наших отношений. Я очень вежливо прошу тебя что-то сделать, памятуя о том, что я могу попросить и с другой интонацией, а твое дело – исполнять. Судя по всему, нет ничего, что было бы тебе не под силу, о великий господин фон Липвиг, не так ли? И мой тебе совет: все, что не работает на благо скорейшего окончания строительства дороги до Убервальда, отложи на потом. Остальное может подождать и подождет. – Он поднял руку. – И не нужно мне рассказывать о проблемах. Рассказывай о решениях. Нет, можешь не рассказывать даже о решениях, главное – найди их.
– Можно присесть, милорд? – попросил Мокриц.
– Да пожалуйста, господин фон Липвиг. Стукпостук, принеси человеку воды. Ему как будто жарко.
– Хотелось бы понять, сэр… Ради чего все это?
Витинари улыбнулся:
– Ты умеешь хранить секреты, господин фон Липвиг?
– О да, сэр, храню их пачками.
– Вот и чудно. Суть в том, что я тоже. Тебе не обязательно знать ответ на свой вопрос.
– Но сэр! – не сдавался Мокриц. – Поезда успели стать неотъемлемой частью жизни для многих людей, особенно для жителей Равнин, которые живут на два города! Нельзя просто взять и все бросить, сэр!
– Господин фон Липвиг, что именно в слове «тиран» тебе непонятно?
Мокриц в отчаянии воскликнул:
– У нас нехватка рабочих рук, сэр! Нет людей, чтобы обслуживать литейные цехи! Нет людей, чтобы накопать столько руды! Сейчас у нас хватает сырья где-то на полпути, не больше. Но главное – рабочие.
– Да, – согласился лорд Витинари. – Все так. Не правда ли? Подумай об этом, господин фон Липвиг.
– А что волшебники? Могут они оторвать от кресел свои толстые задницы и помочь родному городу?
– Да, господин фон Липвиг, и мы с тобой оба знаем, как нам это еще аукнется. Живой пар – цветочки по сравнению с тем, что случится, если будет допущена магическая ошибка. Нет, мы не станем обращаться к волшебникам. Тебе нужно просто вовремя пустить поезд до Убервальда.
