– Господин Липвиг, ты о волшебстве говоришь? Я ведь инженер. Мы с волшебством не в ладах.
Голос Мокрица струился как патока.
– А вот тут, господин Кекс, ты, кажется, ошибаешься. Ты веришь в солнечный свет, хотя не знаешь, откуда он берется. И раз мы об этом – ну, почти об этом – заговорили, ты никогда не задумывался, на чем стоит Черепаха?
Дик, загнанный в угол, ответил:
– Э, не, это ж совсем другое. Так мир устроен.
– Извини меня, конечно, но ты этого не знаешь. И все же ты спокойно ложишься спать по ночам с верой в то, что мир будет на своем месте, когда завтра ты проснешься.
Дик снова попытался ухватить суть разговора, все еще с видом человека, уверенного в том, что он выберет неправильный наперсток. Не стоило и сомневаться.
– Так мы все же говорим о волшебниках, господин Липвиг?
– О… магии, – поправил Мокриц. – Вся суть магии в том, что ты не знаешь, как это устроено. Твоя линейка – тоже волшебная палочка для большинства людей. И я знаю кое-какую магию. Вот я и спрашиваю, Дик, я хоть раз подводил тебя за время нашего сотрудничества у Гарри Короля?
– О нет, господин Липвиг, – сказал Дик почти оскорбленно. – Ты, как моя бабуля сказала бы, весь прямо шипишь и булькаешь.
Мокриц выхватил из воздуха пару пузырьков и стал ими жонглировать.
– Вот именно, Дик. Я верю тебе, когда ты говоришь, что цифры на линейке что-то для тебя значат. Взамен я прошу немного доверия и ко мне. Пожалуйста, отложи свою линейку. Это неподходящий инструмент для нашего задания. Я знаю одно… Это не совсем магия, но вещь не менее надежная… И когда мы доберемся до моста, тебе покажется, что мы летим прямо по воздуху.
Казалось, Дик вот-вот заплачет.
– Но почему ты не расскажешь мне сейчас?
– Я мог бы, – ответил Мокриц. – Но лорд Витинари меня прибьет.
– О! Этого никак нельзя допустить, господин Липвиг, – испугался Дик.
Мокриц приобнял его за плечи.
– Дик, ты можешь творить чудеса, но я предлагаю устроить всему миру спектакль, который еще долго не забудут.
– Погоди, господин Липвиг. Я же простой инженер.
– Не простой инженер, Дик. Ты Инженер.
И Дик попытался свыкнуться с этой мыслью, а потом боязливо улыбнулся и спросил:
– Но как? Времени так мало, и рабочих рук тоже. Гарри Король бросил на это все силы из города и с равнин, и я даже не знаю, откуда еще взять подмогу.
– Придется брать пример с Железной Ласточки, – ответил Мокриц. – Я свистну.
Дик нервно рассмеялся:
– Э, господин Липвиг, а ты остер!
– Вот и хорошо, – сказал Мокриц с уверенностью, которой не чувствовал. – К закату все должно быть готово.
В этот самый момент Железная Ласточка выпустила немного пара, и Мокриц задумался, хорошее это было предзнаменование или не очень, но в любом случае это казалось предзнаменованием, и ему этого было достаточно.
В тот же день, желая развеяться, Мокриц решил разобраться с вопросом, который не давал ему покоя с самого отъезда из Сто Лата. Для этого нужно было поговорить с Ароном.
Секретарь короля был худощав для гнома, почти изящен, очень подвижен и решительно вездесущ. Пока он бегал, решая королевские вопросы, его длинная борода, следуя за ним, развевалась как знамя. Он носил меч, нетрадиционное для гномов оружие, и хорошо проявил себя при нападении в Сосцах Сциллы.
Улучив момент, Мокриц подкараулил Арона там, где они могли поговорить наедине.
– Господин секретарь, я не могу не поинтересоваться, все ли с королем-под-горой обстоит так, как кажется на первый взгляд?
Глаза Арона сузились, рука опустилась на рукоять меча.
– Конечно. Что за нелепый вопрос. И предательский!
Мокриц жестом успокоил его:
– Ты прекрасно знаешь, что я на вашей стороне. Я спрашиваю потому, что заметил кое-что в доме госпожи Кекс.
Арон вздрогнул:
– Ты на своей собственной стороне, господин, и ничьей больше. И что бы тебе ни показалось, это никоим образом тебя не касается.
– Еще как касается, друг мой, – ответил Мокриц. – Боги за мои грехи наградили меня тончайшим нюхом на ситуации, когда метафорический сортир вот-вот взлетит на воздух, и я хочу быть во всеоружии.
Арон стоял как вкопанный и, глядя мимо Мокрица, отвечал:
– Твоя проницательность делает тебе честь, господин фон Липвиг. Равно как и твое молчание.
– Ну же. Что-то происходит, а я не в курсе что. Не вынуждай меня приходить к собственным умозаключениям. У меня очень богатая фантазия.
Но Арону больше нечего было сказать. В другом конце вагона показались двое механиков, и он воспользовался удобным моментом, чтобы завершить этот разговор. Секретарь развернулся на каблуках и гордо зашагал по коридору, а Мокриц остался стоять, и каждый нерв в его теле подозрительно дрожал.
Примерно час спустя стук в дверь сторожевого вагона возвестил о визите королевского секретаря, который на этот раз странно улыбнулся и сказал:
– Король желает дать тебе аудиенцию, господин фон Липвиг. – Он снова улыбнулся. – И я полагаю, это значит прямо сейчас.
Когда Мокриц явился, король сидел за небольшим столом и что-то писал. Рыс подозвал Мокрица к себе, указав на второе кресло, со словами:
– Господин фон Липвиг, как я понимаю, после нашего визита к госпоже Кекс у тебя сложилось впечатление, что я могу… что-то скрывать. Это так, молодой человек?
Король строго посмотрел на Мокрица, почти подбивая его высказать вслух то, что он думал.
– У нее не отнять… женской проницательности… – Мокриц замолк и стал внимательно наблюдать.
Король вздохнул и взглянул на Арона, который стоял в дверях. А потом кивнул и повернулся обратно к Мокрицу:
– Господин фон Липвиг, думаю, ты в курсе, что пол гномов – это зачастую тщательно оберегаемый секрет, и были времена, когда даже вопрос о поле гнома считался ужасной грубостью. Я гномий король-под-горой, но если мы будем углубляться в детали, то я еще и женщина.
Вот оно. Вот что не давало ему покоя с той секунды, когда госпожа Кекс нагнулась подоткнуть одеяло спящему королю – спящей королеве, напомнил он себе мысленно – еще в Сто Лате. Мокриц откашлялся.
– У каждого свои недостатки, ваше высочество. Откровенно говоря, я вроде как подозревал это уже некоторое время. Я умею складывать воедино слухи, подозрения и собственное чутье и получать правильный результат, потому что я проходимец. Уверен, лорд Витинари предупреждал вас об этом. Я, так сказать, придворный проходимец лорда Витинари.
– Можно подумать, ему он нужен!
