Мокриц присвистнул и услышал снизу ответный сигнал. Он повысил голос и крикнул:
– Тогда вперед, господин Кекс! – и тут же послышалось знакомое сопение поезда, которому не терпелось отправиться в путешествие и развести пары. Мокриц обожал этот момент, когда сила, накапливаясь медленно и постепенно, подчиняла себе громовыми раскатами всю вселенную, и вот они вкатились в недоброжелательный туман и поднялись на мост.
С площадки ничего не было видно, но Мокриц кое-как мог различить белое как полотно лицо Дика, когда вибрации усилились и мост под ними заходил ходуном. Несмотря на красочную демонстрацию Мокрица, Дик и его команда были до смерти перепуганы, и даже он сам начал сомневаться в том, что мост выдержит такое давление. А потом вдруг тряска прекратилась, и возникло престранное ощущение, что Железная Ласточка оторвалась от рельс и полетела.
Далеко внизу туман клубился, принимая все более странные очертания, закручивался в воронки, взбудораженный движением поезда, и спустя несколько напряженных минут все услышали глухой удар колес о рельсы, когда Железная Ласточка решила сменить полет на более благоразумное перемещение, и Дик подул в свисток, и дул, и дул, и Ласточка снова катилась как ни в чем не бывало, будто и не произошло ничего необычного, необъяснимого, а то и вовсе мистического.
Только когда Мокриц нашел время уединиться после долгих поздравлений, масштаб того, что он только что совершил, обрушился на него, как кузнечный молот. Целый поезд, на полном ходу, со всеми пассажирами! И королем, который, видимо, пролетел прямо по воздуху! И Мокриц покрылся холодным потом, когда подумал, сколько всего могло пойти не так. Столько всего, и ему стало казаться, что история может просто взять и открутиться назад и позаботиться, чтобы что-нибудь все-таки случилось. И капли пота катились градом по всему телу, но не будь он Мокриц фон Липвиг, если не сможет оправиться от такого потрясения. Главное, чтобы Витинари никогда об этом не услышал.
Мысль о Витинари было непросто выбросить из головы даже под конец дня, когда Мокриц наконец рухнул спать в сторожевом вагоне. Движение поезда укачало его, и он утомленно и облегченно задремал, как вдруг лицо патриция возникло у него перед глазами. Он содрогнулся, вспоминая их последнюю встречу. Витинари сидел за столом и читал донесения о чем-то, что показалось Мокрицу подозрительно похожим на чужие клик-сообщения
[75]. Патриций нахмурился, увидев Мокрица, и спросил:
– Ну что, господин фон Липвиг, поезд до Убервальда, случайно, еще не готов?
Мокриц скорчил мину, которая не обманула бы и ребенка, что, конечно, так и задумывалось.
– Не совсем, милорд, но перспективы светлеют не по дням, а по часам.
– Витиевато. Слишком витиевато. Говори по существу, если ты умеешь, будь добр. У меня, в конце концов, дела государственной важности.
– Сэр, если вы помните, мы закопали на территории города некоторое количество очень древних големов, и вы поклялись, что к ним прибегнут только в случае угрозы национальной безопасности. И прямо сейчас мне бы не помешало несколько десятков этих ребят, сэр, если вы не против, конечно.
– Господин фон Липвиг, ты испытываешь мое терпение. Мне доподлинно известно, что и у тебя, и у твоей супруги есть все инструменты, чтобы попасть в тайник и дать упомянутым големам необходимые указания, но я все же запрещаю тебе заниматься чем-либо подобным. Я полагаю, это связано с железной дорогой.
– Да, милорд, незначительная проблема на пути к успеху.
– Позволь мне говорить начистоту. Если я получу какие-нибудь свидетельства тому, что ты изъял городских големов из их законного хранилища и вдобавок вывел их за пределы города, ты будешь брошен к котикам. Я ясно выразился?
Лицо Витинари было невозмутимым, непроницаемым и безмятежным, как глубокое море, и Мокриц, отвесив поклон, сказал:
– Уверяю вас, сэр, к вам не попадет ничего подобного.
Слово «если» звенело в воздухе тайным вызовом.
Мокрицу было неуютно от этого голоса в голове. Потеряв всякий сон, он достал клик, полученный от Доры Гаи, касательно продвижения големов, порвал его на мелкие клочки и выбросил в ближайшее окно, глядя, как они исчезают за хвостом их невероятного поезда.
В полумраке сторожевого вагона у него за спиной кто-то многозначительно откашлялся. С вкрадчивой улыбкой вышел на свет Ваймс.
– Правдоподобное отрицание, а, господин фон Липвиг? Но ничего, хорошая работа. И между нами: эти големы, которыми никогда не воспользуются… Как по-твоему, что они сейчас делают?
Мокриц открыл рот, чтобы сказать, что ничего о големах не знает, но передумал. Что-то во взгляде Ваймса придало ему смелости.
– Наверное, копают дорогу домой, – сказал он. – Думаю, дело идет быстро, поскольку сначала они прокопали ее сюда.
А далеко позади поезда шаткий мост по кусочку обваливался в пропасть, и это было что-то вроде занятного механического балета. «Пройдет время, – подумал Мокриц, – пока мост станет вновь пригоден к использованию, но теперь, когда Рыс уже почти на месте, можно будет бросить все силы, чтоб отстроить его как положено».
А несколько часов спустя, когда големы проходили по туннелю под его таверной «Щедрая кружка», герр Мукенфюсс заметил, что пол у него под ногами ходит ходуном, а посуда мелко дребезжит. Несмотря на свое упитанное телосложение, он старательно ловил падающие бокалы и кружки, пока воздух вдруг не замер и в таверне не воцарилась тишина. Он посмотрел на герра Буммеля, своего единственного посетителя, который разглядывал опивки «Старого Блонка» из свежей бочки, который они дегустировали, после чего восхищенно прошептал:
– Я, пожалуй, выпью еще кружечку.
Здец был все ближе, и горы уже проглатывали горизонт, их грозный рельеф четко виднелся на фоне ночного неба, а крутые склоны то и дело отражали лунный свет. Командор Ваймс созвал военный совет в сторожевом вагоне, их штаб-квартире. Пережив засаду в Сосцах Сциллы и крушение Скорого, они теперь знали, что нужно учесть, когда строили скрупулезные планы по обороне поезда и короля.
– А теперь посмотрите вокруг, все вы. Вокруг сплошные каньоны и деревья. Будь я грагом, для меня этот отрезок был бы последним шансом остановить Железную Ласточку.
С лицом мрачнее тучи Ваймс излагал свои предложения, и Рыс кивал в знак согласия, иногда прерывая его, чтобы внести уточнение.
– Также нужно подумать об атаках с воздуха, – продолжал командор. – Мы все убедились, что Железная Ласточка хорошо укреплена. На ней надет панцирь из нового сплава Дика, но может статься, придется сражаться и на крышах вагонов. Ага, ты улыбаешься, господин фон Липвиг? Значит, умник, если дело дойдет до этого, можешь составить нам компанию на крыше. Ты за? Учти, будет небезопасно.
