— Было неописуемо крепко, — говорю я, и Хелле поражена, как я смогла пожимать руку самому Халку с Крокклейвы не вскрикнув. (И еще она думает, что Халк — суперпрозвище.)
— А как его на самом деле зовут? — спрашивает Хелле.
— Точно не помню, что-то на «З», — говорю я. — Славянское имя, — добавляю я так, совершенно обычно, будто бы знаю, о чем говорю, хотя на самом деле не знаю, но, по счастью, Хелле отвечает только:
— Вау, я не знаю имен на «З».
— И я тоже, — отвечаю я.
Проговорилась
Потом я рассказываю о Петере Снизу, новом друге Эрленда, с которым она играла все выходные, и о малыше Филиппе. И Хелле тоже очень хочет познакомиться с новыми соседями из Зеленого дома.
Я немного рада, что первая познакомилась с ними, потому что Хелле и Стиан в прошлый раз первыми познакомились с предыдущими соседями. Мы договариваемся пойти завтра после школы к соседям и познакомиться всем вместе. Хелле спрашивает, играла ли я тоже с новыми мальчиками, а я отвечаю, что нет, я болела всю субботу из-за События в Большом лесу и…
— События в Большом лесу? — спрашивает Хелле. — Что еще за событие?
Она смотрит на меня с любопытством, и я чувствую, что краснею.
— А, это… — начинаю я, — короче, я была в Большом лесу. В пятницу. И тут, тут… вдруг рядом оказался очень странный парень, а я его оттолкнула и побежала домой, и…
— Толкнула его? — спрашивает Хелле. — Зачем?
— Э-э, — говорю я, — потому что он стоял и смотрел…
Я опускаю взгляд. Хелле смотрит на меня и ждет. Но я вдруг не знаю, что сказать. Я же не могу рассказать ей о дереве-Стиане! Просто НЕ МОГУ!!! И я чувствую, как горит все мое лицо.
— Он стоял и смотрел… — повторяет Хелле, и я чувствую, как она смотрит на меня, и понимаю, что она догадывается, что я чего-то не говорю.
— И смотрел… нет, не знаю, — говорю я. — Он просто был ужасно странный. Такой противный. Он стоял и глазел на меня, совершенно внезапно там оказавшись, а я не хотела, чтобы на меня глазели, и побежала домой.
— Толкнув его, — говорит Хелле.
— Да, — отвечаю я.
— Но зачем же ты его толкнула? — спрашивает она снова. — Почему он был странный? Кто он вообще?
— А-а, я не знаю, я же сказала, — говорю я. — Понятия не имею, кто он, он был просто странный. И я его несильно толкнула, просто чтобы пройти.
— Ладно, ладно, — говорит Хелле и больше не спрашивает.
Может, она понимает, что я не хочу об этом рассказывать, так же, как я поняла, что она не хочет говорить о своем отце и этой Берит из Бергена.
Тайный знак
Потом мы сидим слушаем музыку и я рассказываю про аудиокнигу, которую папа дал мне вчера послушать, и говорю, что она просто ОБЯЗАНА ее послушать и может одолжить у меня, когда я закончу. И Хелле не возражает.
— Вот, кстати, — говорит она вдруг и снимает что-то с руки, протягивая мне.
— Что это? — спрашиваю я.
Я смотрю на эту вещь. Это браслет. Он вязаный, с кучей пластиковых сердечек разных пастельных цветов
[16].
— Это тебе, — говорит Хелле. — Я сплела их у папы Она показывает свое запястье, там такой же браслет.
— Ой, спасибо! — говорю я. — Он суперский!
И Хелле улыбается от гордости. И мы решаем, что мы ВСЕГДА будем их носить, как тайный знак нашей дружбы. О, как здорово, что Хелле снова дома!!! Время пролетает так быстро: мы сидим и болтаем, и вдруг уже Хелле пора домой. Завтра в школу. И я понимаю, что, пока мы тут болтали, я вообще-то ни разу не вспомнила про Стиана или Нинни.
Но перед самым уходом Хелле я не могу сдержаться:
— А Нинни сейчас у Стиана? — спрашиваю я, когда Хелле уже стоит в дверях веранды.
— Нет, — говорит она, словно отвечает на очень дурацкий вопрос.
— Вот как, — говорю я в ответ.
Потом мы говорим «пока» и «до завтра», и Хелле бежит домой.
Может, это и был дурацкий вопрос, думаю я позже. Стиану и Нинни завтра же тоже в школу, а сейчас вечер воскресенья. Нинни вряд ли так уж не терпится.
Или все-таки не терпится? Не знаю…
Мама!
Мама приехала домой, когда мы с Эрлендом уже легли, но она заходит сказать нам спокойной ночи. Эрленд уже спит, но я — нет.
— Мама! — шепчу я, когда мама появляется в дверях.
Мама улыбается, входит и садится на мою кровать, и мы долго обнимаемся.
— Привет, Одадоченькамоя, — говорит мама мне в волосы, и я понимаю, как сильно по ней соскучилась.
Мы сидим и болтаем шепотом, чтобы не разбудить Эрленда, и я уверяю маму, что уже здорова и что она может не волноваться. И еще я спрашиваю, рассказал ли ей папа про курятник, и она говорит, что рассказал и она думает, это очень здорово. Тогда я достаю свой блокнот и показываю все нарисованные мной курятники. Мама считает, что они просто отличные, конечно же!
— Эрле будет рада, когда узнает, что нам можно завести курочек! — шепчу я маме напоследок. Потом она выходит из комнаты, оборачивается ко мне с лучшей на свете маминой улыбкой и закрывает дверь.
Понедельник
Утром в понедельник мы завтракаем все вместе, всей семьей, и Эрленд (как я и думала) ДО СМЕРТИ РАДА, когда мы сообщаем ей, что мама тоже хочет завести кур, так что мы можем всерьез заняться нашими планами. Мы смеемся и шутим, завтрак просто суперский, еще мы говорим о курицах и о том, как мы их назовем. Эрленд хочет назвать одну курицу Петером, но мы ей возражаем, что это не годится, потому что все курицы — девочки и у них должны быть девчачьи имена! Папа говорит, что мы, может быть, заведем четыре или пять куриц, но мама считает, что двух будет достаточно. Все равно завтрак у нас очень веселый.
