— Они в доме, — говорит Бильяна.
— А-а… — говорю я (и делаю вид, будто не знала).
— Можешь зайти к ним, если хочешь, — говорит Бильяна.
— М-м-м… — говорю я и думаю, что еще сказать. — А когда будет малыш? — спрашиваю я.
— Еще через пару месяцев, — отвечает Бильяна и гладит себя по животу.
— Как его будут звать? — спрашиваю я и смотрю на Бильянин живот.
— Мы еще не решили, — отвечает она, — но думаем, может, Адриан.
— О-о! — говорю я.
Тут подъезжает мама с работы, и мы с Бильяной смотрим на паркующуюся машину и на маму выходящую из нее. Мама замечает нас, кричит: «Привет!» — и идет к качелям. Бильяна встает — кажется, ей немного трудно из-за огромного живота. Я тоже встаю. Мама становится прямо за мной и, КОНЕЧНО, говорит:
— Привет! Я Гури! Я мама Оды. — И кладет руки мне на плечи!!!
А-а-а-а-а-а-а-а-а!! ПОЧЕМУ она так БЕСИТ?!! И так понятно, что она моя мама! Какой смысл об этом говорить и так присваивать меня типа? И я больше не могу там находиться. Я выворачиваюсь из маминых рук и ухожу.
— Ты куда, доченька? — кричит мама мне вслед.
— В дом! — отвечаю я и захожу внутрь. (К нам то есть, не в Зеленый дом.)
Внимание! Исправление!
Дорогой дневник,
надо внести небольшое исправление: я все-таки не влюблена в Бена из нашего класса. Он хороший, но я в него НЕ влюблена. Хотела сказать только это. Я НИ В КОГО не влюблена.
А-а-а-а-а-а!
Я лежу в кровати, пытаюсь читать, но не получается, потому что я все время отвлекаюсь на другие мысли. Интересно, что делают Альфи и Хелле? Как там внутри Зеленого дома? Интересно, где они? В комнате у Альфи? Слушают ли они музыку? Или рисуют друг друга и пишут имена дугой над рисунком крутыми объемными буквами?
Я спускаюсь.
— Где Эрленд? — спрашиваю я громко, распахивая кухонную дверь, когда прохожу через гостиную.
— У Петера, — отвечает мама.
А! Эрленд тоже в Зеленом доме?! С каких это пор ВСЕ хотят быть в Зеленом доме? Я только думаю об этом, вслух не говорю. А говорю только:
— Да?
— Папа только что пошел за ней, — говорит мама. — Будь ангелом, поставь картошку и морковку вариться! Я сейчас приду.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — говорю я в гостиную, топаю к шкафу, достаю кастрюлю и заполняю ее водой.
— Кажется, у нас в доме завелся маленький подросток, — говорит мама, заходя на кухню, кладет руки мне на плечи и сильно прижимает меня.
— А-а-а-а-а-а-а, — говорю я снова, ненадолго замираю, а потом вырываюсь из ее рук.
Потом мы с мамой готовим вместе обед, а мама все говорит о новых соседях, о Бильяне и Халке (она называет его Златаном), о том, как приятно, что на нашей улице появились дети, что будет весело с ними познакомиться и ля-ля-ля… Я почти ничего не говорю, только «да» и «угу».
После предательства
На следующий день после того, как Хелле меня предала и пошла к Альфи, мне пришлось идти в школу, как обычно. Но день был не как обычно, совсем. Все было совсем не обычно, еще когда мы садились в автобус все вместе (то есть Хелле и Альфи, Стиан и Эрленд, Петер и я). Как отвратно было сегодня утром идти по Крокклейве. Когда мы с Эрлендом вышли из дома, из Зеленого дома вышли Петер и Альфи. У Альфи под мышкой сегодня тоже был скейтборд. Эрленд подбежала к Петеру, и они вместе пошли к автобусу.
Альфи увидел меня и сказал: «Привет!» — и улыбнулся, но я потупила взгляд и стала ужасно ковыряться с молнией на куртке. Я не ответила, только поспешила пройти мимо него к Хелле. Тогда Альфи подбежал и догнал меня и шел рядом все время. Я заметила, но не повернулась. Когда вышли Хелле со Стианом, то Хелле и Альфи сказали друг другу: «Привет!» так весело, будто они были БЕЗУМНО РАДЫ видеть друг друга, будто они ТАКИ-И-И-И-И-Е хорошие друзья. Со вчерашнего дня. (То есть они всего часа четыре как знают друг друга, не больше.) И еще Хелле сказала: «Стиан, это Альфи!» — и Стиан и Альфи поздоровались и заговорили друг с другом, двигаясь в сторону остановки. Хелле подошла ко мне.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — ответила я.
— Бильяна отличная! — сказала она.
— Ага, — ответила я.
— Знаешь, что тогда была за круглая штуковина, которую заносили грузчики? — спросила она.
— Откуда мне знать? — ответила я.
— Это печь для керамики! Бильяна — керамист! — сказала Хелле.
— Да? — переспросила я. — Керамист?
— Да, — продолжала Хелле, — она делает керамику: блюдца, вазы, скульптуру. У нее здорово получается! У них куча вещей, которые она сама сделала!
— Вот как, — сказала я и немного огорчилась, потому что Хелле разузнала так много всего первая и познакомилась с новыми соседями первая, снова — точно так же, как с предыдущими.
— И да, Халк мрачный! — прошептала она с хитрой улыбкой.
— У-гу, — отозвалась я.
— А маленький Филипп, он тако-о-о-ой милый! — сказала Хелле.
— Наверняка, — сказала я не очень-то заинтересованно, но Хелле все равно продолжала:
— Ты бы видела его вчера, он зашел в комнату к Альфи и говорил: «Привет! Привет! Привет!» все время, и…
— Вот как, — только и сказала я, прерывая ее посреди болтовни.
— Ты видела Филиппа? — спросила Хелле.
— Да-а-а-а, — ответила я.
— Что с тобой? — спросила Хелле, посмотрев на меня.
— Со мной ничего, — ответила я. — Я просто сказала «да».
