— И иссушитель, который ты у него видела, был вовсе не муляжом, — кивнул Грэм, на удивление серьезно восприняв сказанное.
Затем он приблизился к Феофану и велел посмотреть ему в глаза. Без лишних слов было понятно, что лорд собрался делать, но повар даже не думал возражать. В следующую секунду он сильно напрягся и побледнел, хотя, казалось бы, бледнеть уже просто некуда. Феофан не проронил ни звука, и лишь с силой сжатые кулаки свидетельствовали об испытываемой им боли.
После того как лорд заглянул в его сознание, он отошел на шаг назад и задумчиво произнес:
— Значит, не врал… что ж, это несколько облегчит твою участь. Я не стану давать делу ход, пока не найду настоящего убийцу. До этого времени тебе запрещено покидать пределы не только академии, но и общежития. Рик, проследи. Станешь работать как обычно и делать вид, что ничего не случилось. Когда виновный будет найден, вами обоими займутся соответствующие службы.
— Но… как же Джейн? — осмелился возразить повар. — Как она там будет, если я перестану ее навещать…
Взглядом Грэма можно было резать без ножа, и, наткнувшись на него, Феофан моментально смолк. Не проронив больше ни слова, лорд круто развернулся и покинул комнату. Студентки и страж пошли следом за ним, а элементаль остался с поваром, исполняя данное ему указание.
— Что, если кто-то захочет прочитать его мысли? — спросила Джолетта, когда они оказались в коридоре.
— Поставил блок, — сухо ответил Грэм, которому в этот момент было не до глупых расспросов.
Всем было о чем подумать, и студентки, вернувшись в свою комнату, некоторое время сидели молча, погрузившись в себя. Ника не оправдывала действий Феофана, но ей было искренне его жаль. Жаль Джейн, которая цеплялась за жизнь, даже не подозревая, какой ценой достается это лечение. И больше всего жаль Мика — всегда такого добродушного и веселого. Что с ним станет после всего этого? Если мать умрет, а отца отправят в Даарон, как он будет жить?
— В одном я его хорошо понимаю, — внезапно произнесла Джолетта, смотря куда-то вдаль. — Если бы у меня была хоть какая-то возможность удержать близкого человека — я бы сделала все. Абсолютно все.
Говоря это, Джолетта думала о матери. Она действительно была готова пойти на любой отчаянный шаг, лишь бы ее вернуть. Вновь почувствовать себя любимой, нужной и окруженной заботой. Слышать ее ласковый голос, рассказывать о своих победах, неудачах и всегда находить понимание.
Ника промолчала.
В этот момент ей тоже вспомнилась мама, с которой сейчас их разделяла целая вселенная. Как она там? Вспоминает ли о ней? Увидятся они еще когда-нибудь? Нике было больно, но, в отличие от того же Феофана, она знала, что ее мама сейчас жива и здорова. Пускай где-то там, в другом мире, но она есть.
После только что случившегося на душе остался неприятный осадок. Барабанящий по стеклам дождь нагонял тоску и еще больше погружал в состояние меланхолии. Нужно было идти на последнюю пару, но на это не было никакого желания. У Ники сейчас стояло прорицание, и этот предмет был последним в списке тех, какие ей хотелось бы посетить.
— А у меня — новые изменения, — вновь заговорила Джолетта, сменив тему. — Бородавки исчезли.
Ника переместилась со своей кровати на соседнюю и, оказавшись рядом с соседкой, внимательно всмотрелась ей в лицо. Кожа стала ровной и бархатистой, на щеках появился приятный розоватый румянец, а бородавки действительно исчезли.
— Когда? — задала Ника вопрос, которым Джолетта мучилась уже несколько часов.
— Понятия не имею, — признала соседка. — Заметила только сегодня днем.
— Давай думать. Вспоминай, что ты делала в последнее время такого, что не было свойственно тебе раньше?
Джолетта в который раз принялась прокручивать в уме события, происходящие с ней в последнее время. И начала с того момента, когда у нее на лице появились, а затем исчезли странные пятна. Она напрягла память, пытаясь восстановить мельчайшие подробности, но, как назло, тот день помнился смутно. Единственное, что Джолетта помнила точно, — это то, что пятна появились ранним утром, когда она только проснулась. Смотрела в зеркало, приводя себя в порядок, а после того, как на мгновение отвернулась, Ника сообщила о появившихся на лице «украшениях». Исчезли пятна ровно по прошествии суток, и это означало, что именно за тот единственный день она сделала что-то, этому способствовавшее.
— Слушай! — внезапно воскликнула Ника, осененная пришедшей идеей. — Фея ведь наложила заклятие из-за того, что ты отказалась подавать ей милостыню?
Дождавшись утвердительного кивка, она продолжила:
— Что, если в этом и кроется главная загадка? Ты говорила, что, по словам феи, снятие заклятия зависит от тебя самой. Может, тебе просто нужно измениться? Поменять отношение к людям? Вспомни, о чем ты думала в то утро, когда появились пятна?
— Кажется, тогда я была не в духе, — задумчиво протянула Джолетта, пытаясь вспомнить детали. — Злилась из-за того, что по милости нищенки оказалась в такой ситуации… думаешь, из-за этого?
— А волосы? Они изменились как раз в тот день, когда ты подобрала на улице кота! — проигнорировав вопрос, развила мысль Ника. — Я точно помню, что заметила перемены в прическе как раз в тот момент, когда ты выходила с ним из ванной!
Барсик, словно почувствовавший, что речь идет о нем, важной походкой приблизился к кровати и запрыгнул Джолетте на колени. Она принялась рассеянно его поглаживать, думая в это время над словами Ники. В них определенно был смысл. Судя по информации, которой они располагали, феи устраивали людям различные проверки, и если те их проходили — получали благодарность, нет — наказание. В этом отношении было вполне логично, что снятие заклятия зависело от исправления человека и переосмысления им своих взглядов на жизнь.
— А сейчас изменения произошли после разговора с Лосгаром… — все так же задумчиво проговорила Джолетта, обращаясь больше к самой себе. Затем, в полной мере это осознав, она перевела недоуменный взгляд на Нику. — Получается, что исчезновение заклятия зависит от моих поступков? От того, насколько быстро я исправлюсь?
— Вероятно — да, — кивнула Ника, обрадованная тем, что хотя бы одной загадкой стало меньше.
Джолетта ее радости не разделяла:
— И что мне теперь с этим делать? Бегать по улицам и раздавать нищим подаяние? Облагодетельствовать всех немощных и ущербных? Да кто вообще дал этой фее право решать, как мне жить?! Выходит, если я вдруг решу поступить не так, как она считает правильным, то так на всю жизнь и останусь в этом безобразном теле?!
— Не думаю, что дело — во мнении феи, — спокойно возразила Ника, не обратив внимания на ее вспышку. — Мне кажется, в твоем случае речь идет о каких-то ключевых моментах. Если следовать логике, то ты проявила чрезмерную гордость и высокомерие, не подав милостыню нищенке. Соответственно, если станешь проявлять по отношению к кому-то сострадание и умеришь эгоизм, то заклятие будет спадать.
