Надержавшись бокал, я поставил его обратно на столик.
С балкона доносится игривый смех, довольные мужские смешки, как будто
кто-то сумел задрать телке юбку, а другие одобрительно ржут.
– Что-то вы заскучали, – раздался голос сбоку.
На меня выжидающе смотрит блондинка на шпильках и с глубоким
вырезом. В руках два полных бокала, один протянула мне. Я нехотя
поднялся, принял бокал, отказаться трудно, когда смотрят так требовательно.
– Я не очень компанейский человек.
– Почему? – спросила она требовательно. – Работа
мешает? Или семья?
– Ни то, ни другое, – заверил я.
– Что-то третье?
– Третье только плохим танцорам мешает, – объяснил я
деликатно.
– Так почему же?
– Характер такой.
Она сделала небольшой глоток, медленный и умелый, снова я
неотрывно смотрел на этот раз на полные ярко накрашенные губы. Она не отрывала
от меня изучающего взгляда.
– Чем занимаетесь?
– Да чем придется, – ответил я и, чтобы смягчить,
добавил: – Жизнь такая, приходится браться за любую работу, чтобы выжить.
Она не спускала с меня пристального взгляда.
– Но у вас дела идут хорошо, не так ли?
– Разве? – переспросил я. – Я бы так не
сказал.
– Тогда у вас очень высокие требования, – заявила она.
– Почему?
– Судя по тому, с каким почтением к вам отнесся хозяин этой
вечеринки…
Понятненько, лиса-охотница. Четко знает, что ей нужно, чего
хочет, к цели идет напролом. Наверняка уже у всех узнала, кто кем работает и
сколько получает. Остался я, темная лошадка. Когда открывала мне дверь, ничего
не увидела примечательного: на парне дешевая майка и потертые джинсы, сейчас же
надо побыстрее разобраться, пока конкурентки не опомнились.
– Я просто старый друг, – объяснил я. – Еще
со школы.
Она усмехнулась.
– Как будто это было так давно!
– Ну и что, – возразил я. – Из школьных друзей я
здесь единственный.
Она взяла из моей руки пустой бокал, грациозно повернулась,
и, пока замедленно ставила на подоконник, я рассматривал открытую спину, ровную
и безукоризненную, без единого пятнышка, только пара мелких розовых родинок
ближе к пояснице. Охотница явно догадывается, какие мысли мелькают у меня в это
время и в какие позы я ее ставлю, и когда повернулась, в ее серых глазах было
победное понимание. И согласие разделить со мной постель сразу же после
вечеринки.
А вот и ни хрена, ответил я мысленно. Тут девчонок хоть
жопой ешь, и все, или почти все, умеют все то же, что и ты. А мне, как и
большинству мужчин, с ними проще. А от тебя потом хрен отделаешься.
– Хорошо, – произнесла она, – когда школьная
дружба держится. Кстати, здесь много хорошеньких девушек. Простенькие, правда,
зато без затей.
Она улыбнулась, стараясь, чтобы выглядело дружески,
удалилась, не показывая разочарования. К ней тут же подошел один в костюме
от Версаче с фужером в руке, и по тому, как она взяла, я понял, что парень уже
на крючке. Возможно, есть и еще один-два таких здесь, а вне этой компании у нее
наверняка есть самцы, которых раскручивает по полной, присматривается, на ком
же остановиться окончательно. Для охотницы нет проблем, чтобы утром потрахаться
с одним, днем со вторым, а вечером – с третьим. Главное, для дела.
И все-таки, как ни старался Вован разнообразить ДД, но
все свелось к банальнейшему сидению за столом, жранью и пьянке. В вечно
голодной России сложился стереотип праздника: много еды и много питья. Мол,
хоть на праздники наедимся.
Правда, еще время от времени танцевали в большой комнате, щупали
женщин на балконе и на кухне. Эльвира сбросила сперва майку и танцевала, играя
голыми сиськами, потом сбросила и юбчонку.
От ее танца несло жаром, она смеялась и блестела белыми
зубами, но ее никто не лапал, не щупал, все смотрели восторженными глазами, а
женщины натужно улыбались.
Не дожидаясь, когда ДД подойдет к концу, я распрощался со
всеми, пожелал гулять до утра. Ляля, тихая куколка, пошла со мной, я усадил ее
на переднее сиденье, она вздыхала и смотрела на меня добрыми коровьими глазами.
– А ты не нажралась, – заметил я одобрительно.
– У меня на другой день голова болит, –
пожаловалась она. – Так что я предпочитаю соки. И мороженое.
– А вино?
– Не больше одного бокала.
– Какая прелесть, – сказал я.
Она посмотрела на меня с немалым удивлением.
– Я думала, все предпочитают пьяных.
– Это те, у кого комплексы. Или старшее поколение, у них
женщин приходилось спаивать.
– Зачем?
– Иначе не трахнуть, – объяснил я с видом
знатока. – Секс был только опасный, другого не было.
– А-а-а-а…
Машина быстро и легко неслась по ночной Москве, словно низко
летящая птица над озером. Асфальт, еще мокрый после поливочных машин, блестит,
утки часто обманываются и садятся на него. Мне самому уже трижды приходилось
объезжать таких дур, что присели отдохнуть на «воду».
Ляля сидит тихая, с мечтательной улыбкой, спокойная, таких
милых девушек не обижают даже маньяки, тем более что они всегда соглашаются
делать все, чего от них хотят мужчины.
Я тоже наслаждался и быстрой ездой, и отсутствием так
раздражающих днем пробок, и тем, что рядом послушная и ласковая девушка с
мягким теплым телом, звучит хорошая музыка, дорога почти пуста, можно гнать, не
глядя на спидометр, а если и остановит гаишник, то нет проблем заплатить любой
штраф.
К дому домчались за рекордный срок, из подземного
паркинга поднялись на лифте прямо на лестничную площадку. Я открыл дверь,
отключил сигнализацию, Ляля вошла тихая и с той же мечтательной улыбкой на
лице.
– Ого, ну и квартира у тебя!
– То ли еще будет, – сообщил я бодро. –
Я только начинаю разворачиваться.
– Родители оставили?
– Сам купил, – объяснил я гордо.
Она посмотрела на меня круглыми глазами.
– Серьезно?
– Да.
– А деньги где взял, украл?
Я поморщился.
– Ты из милиции или налоговой полиции? У меня
прибыльная фирма, торгуем спортивными добавками.
Она вслед за мной прошла на кухню, здесь сердце любой
квартиры, осмотрелась, глаза стали еще больше.
– Круто!.. У тебя оборудование, как будто с выставки.
– Оттуда и брал, – сообщил я гордо. – Сам не люблю
готовить, а здесь все автоматизированное.
