Элис улыбнулась:
– Вот видишь, Мэган, я знала, что на тебя всегда можно положиться в трудный момент. Ты не подведешь. А теперь выведи нас отсюда!
Глава двадцать седьмая
Все как всегда! Из-за глупой идеи Элис мы вляпались в неприятности. И не просто в неприятности, а в огромные неприятности! И хуже всего то, что Элис переложила мне на плечи дело нашего спасения.
Просто замечательно!
Прекрасно!
Я крутила головой влево и вправо, надеясь найти хоть что-то знакомое, что указало бы мне, что мы здесь уже проходили. Но все тщетно – мы были в огромном лесу и единственное, что я видела кругом, так это бесконечную вереницу деревьев, обступающих нас со всех сторон.
Я глубоко вздохнула и пошла вперед, стараясь сконцентрироваться и шагать все время прямо. Элис не отставала от меня ни на шаг и все время подбадривала, как будто я училась кататься на роликовых коньках.
– Продолжай, Мэган, – говорила она. – У тебя классно получается!
И даже если я понимала, что все не так уж и классно, мне это помогало.
Когда дерево преграждало мне дорогу, я обходила его, а затем старалась вернуться на предыдущее направление. Элис поравнялась со мной, и мне стало не так страшно. Все это напоминало скорее обычную прогулку, а не блуждания двух девочек.
Мы принялись болтать, чтобы немного унять страх.
– Как думаешь, что бы сделала Мелисса, попади она в такую ситуацию? – спросила Элис.
Я поразмыслила секунду:
– Вся извелась бы, потому что ветки попортили бы ее прическу, – предположила я, отводя от лица очередную ветку.
Элис засмеялась:
– Или заплакала бы, оттого что у нее на сандалиях появилось пятно грязи.
Мы еще некоторое время перечисляли, что бы сделала Мелисса в нашем положении, но под конец идеи иссякли, и мне снова стало страшно, да к тому же ноги жутко гудели.
– Давай отдохнем, – предложила я.
Элис покачала головой:
– Лучше продолжим идти.
Вот тут-то я и поняла, что подруга напугана не меньше меня самой. Мне стало еще страшнее, потому что Элис – самая храбрая из девочек, которых я знала. И уж если она испугалась, значит, дела действительно плохи.
Я потянула подругу за руку:
– Подожди, ты уверена, что мы идем все время прямо?
– Конечно, – ответила она. – Ну, я думаю.
Я посмотрела на небо – никаких признаков солнца. Я попыталась придать голосу уверенности:
– Давай быть вдвойне внимательными, чтобы уж наверняка идти в одном направлении и не сворачивать даже на сантиметр.
Элис кивнула:
– О’кей.
Так мы прошли еще немного. Позже, почувствовав, что еще чуть-чуть – и ноги просто отвалятся, я в изнеможении прислонилась к дереву.
– Смотри-ка, – указала я. – Тебе не кажется это дерево знакомым?
Элис вздохнула:
– Не знаю. Дерево как дерево. Оно зеленое и коричневое, такое же, как и все остальные.
– Смотри хорошо, – не отставала я. – Вот, например, эта сломанная ветка. Разве мы ее уже не видели?
Элис отрицательно замотала головой:
– Да не знаю я! Здесь сотни деревьев и сотни сломанных веток.
Я посмотрела кругом. Подруга права. Нас окружало море совершенно одинаковых деревьев.
– Мы должны как-то отмечать дорогу, – вдруг предложила я.
– Как Гензель и Гретель?
[11] Но они бросали хлебные крошки, а у нас нет хлеба. Да даже если бы он у нас был, то, поверь мне, я бы не стала его кидать под ноги, я бы давно уже поела.
– Да, но, помнишь, Гензель и Гретель сначала бросали камушки?
– Но здесь нет даже камушков! – воскликнула Элис.
И снова подруга оказалась права. Я огляделась – ни единого камня! Кроме нас с Элис здесь не было ничего, что бы хоть как-то отличалось от деревьев.
Надо было что-нибудь предпринять! Мы должны выяснить, прямо ли мы идем или плутает кругами. Вдруг меня осенила идея. Я наклонилась, схватила ветку, сломала ее пополам и крест-накрест положила на тропинку.
– Смотри! А что, если мы будем оставлять такие метки?
– Клево! – радостно воскликнула Элис. Мне даже стало приятно, что я придумала такой гениальный план. Правда, уже через секунду страх вновь вернулся на прежнее место.
Элис собрала еще несколько веток.
– Давай, иди первой, а я буду делать метки.
Так мы и продолжили двигаться, отмечая наш путь скрещенными палочками. Через некоторое время у меня заболела ладонь от ломки веток, заныла спина от постоянного нагибания, а ноги загудели так, как будто мне лет сто, не меньше.
Я остановилась, чтобы перевести дыхание.
– Эл, сколько времени?
Элис посмотрела на свои дурацкие часы, которые показывали все что угодно, кроме сторон света.
– Десять минут шестого, – глухо отозвалась подруга.
Это плохо, очень-очень плохо! Потому что даже если мы прямо сейчас сядем на велосипеды и поедем домой, то не успеем к шести. И вот уж тогда точно мама убьет нас!
– Элис… – начала я, но подруга оборвала меня:
– Давай минут через десять отдохнем немного, я так устала.
Я кивнула. Все, чего я хотела, так это выбраться отсюда и как можно скорее оказаться дома. Я сделала шаг вперед и налетела на Элис.
– Десять минут, по-моему, не прошло? – заметила я.
Подруга молчала.
– Почему мы остановились?
Вместо ответа Элис указала на землю. Я посмотрела туда, куда показывала подруга, и обмерла. На середине тропинки лежали скрещенные палочки.
– Может, кто-то еще так делал, – неуверенно предположила я. – Или они упали с дерева и случайно образовали крест?
Элис прошла еще пару метров – снова палочки. Я в отчаянии опустилась на поросшую мхом землю.
– Мы ходим кругами, – сказала я, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Напомни мне еще раз, зачем Гензель и Гретель оставляли метки, – попросила Элис.
– Чтобы они могли вернуться домой, – тихо ответила я.
– А начали они их делать…
Я закончила вместо Элис:
– Когда уходили из дома, а не когда уже потерялись. Глупая, глупая идея! Я бываю такой тупой!
Элис уселась рядом со мной и обняла меня:
