Бунина раскраснелась и опустила глаза, наполнившиеся слезами.
— Искренне желаю, чтобы маленькая Солнцева не была причастна этому делу, — сказала серьезно Марина Федоровна. — Желаю этого для вас, душа моя… Какой страшный грех взяли бы вы на душу, если бы своим нетерпением, или лучше сказать неумением обращаться с детьми, сумели до такой степени развить дурные инстинкты маленького и такого прекрасного по натуре существа, и за какое короткое время!
— Так вы тоже думаете, что это дело ее рук? — спросила Елена Антоновна.
— Помилуй Бог! — сказала живо Марина Федоровна. — Было бы слишком жаль. Девочка с такими хорошими задатками, — продолжала она, как бы в раздумье. — Какой у нее открытый, прямой взгляд! Какая, казалось, теплая душа!.. Она через меру впечатлительна, правда, а эти натуры всегда опасны. Из них выходят прекрасные люди при счастливых условиях, при неблагоприятных же… Ну, не дай Бог. Посмотрим… Вы теперь идите в дортуар, не оставляйте их одних, — сказала она. — Мой совет, — обратилась она к Елене Антоновне, — оставить все пока так…
— Что вы, Марина Федоровна! Оставить так? — вступилась горячо Вера Сергеевна. — Напротив, надо теперь же, пока следы не остыли. А то спрячут концы в воду и искать нечего будет, а ведь это не шутка! Если бы вы, дорогая Марина Федоровна, только захотели взять это на себя!.. Дети так верят, что вы все видите, все знаете. Стоит вам только пройти в дортуар, вызвать их, приструнить хорошенько и сказать, что вы сами видели, как одна из них несла что-то, крадучись. Поверьте, они сами друг друга выдадут…
— То есть как? По-вашему, я должна пойти к детям и солгать им?
— Знаете, иногда ложь бывает и во спасение, а в таком деле церемониться, право, нечего. Всякое средство хорошо, когда надо узнать истину!
— Нет, Вера Сергеевна, извините. Чтобы пользоваться доверием детей, не надо никогда, ни в каком случае лгать. Если они хоть раз не только поймают вас на лжи, но лишь усомнятся в истине ваших слов, все потеряно. Не рассчитывайте тогда ни на ваше влияние, ни на их правдивость. Такой пример особенно заразителен, верьте мне, а потому позвольте уж мне добиться истины так, как я это найду удобным. Я прошу только, оставьте все пока так, как есть.
— Когда же вы думаете добиться признания? — спросила недовольным тоном Вера Сергеевна.
— Признания еще не от кого добиваться, — сказала Марина Федоровна, взглянув на Веру Сергеевну. — Прежде надо еще убедиться, есть ли основания подозревать. Если как-то обнаружится чья-нибудь виновность или только участие, тогда мы и возьмемся за дело.
— Убеди-и-ться! — протянула Вера Сергеевна. — Долга песня! Пока мы будем убеждаться, они успеют все припрятать.
— Если есть что прятать, то теперь, когда за ними в десять глаз смотрят, поверьте, они ничего не спрячут. Оставьте их только в покое. Пусть они даже и не подозревают, что вы следите за ними. Что если им и в голову подобная гадость не приходила? Подумайте, за что их оскорблять!..
— Кому-то да пришла! — сказала с досадой Вера Сергеевна. — Ведь не сам же платок ушел.
Вера Сергеевна посмотрела на Елену Антоновну и нетерпеливо пожала плечами.
— Право, Марина Федоровна, лучше покончить теперь же. Вернее будет дело, — попыталась она еще раз сказать.
— Как знаете, — развела руками Марина Федоровна. — Я только свое мнение высказываю.
— Незачем было и ходить к ней. Я заранее знала, что этим кончится, — сказала Елена Антоновна, выходя из комнаты Марины Федоровны. — Она всегдашняя заступница всякой дряни. А тут еще, где дело касается Глашеньки, которую она ненавидит, нечего было и ожидать другого.
— Да, странные воззрения! — заметила Вера Сергеевна с пренебрежением. — Они будут делать гадости, а вы с ними церемоньтесь, не смейте их подозрением оскорбить!
Так, высказывая друг другу неудовольствие на Марину Федоровну, Елена Антоновна и Вера Сергеевна пришли в младший дортуар. Дети были уже раздеты.
Некоторые успели умыться и ложились спать, другие умывались, третьи с полотенцами, зубными щетками, порошком и мылом в руках ожидали очереди, столпившись у двери в умывальную. Варя и Таня Гронева, стоя рядом возле умывальника, плескали друг в друга водой и смеялись.
— Солнцева! — сказала Елена Антоновна, входя в умывальную. — Поди сюда.
— Сейчас, я умываюсь! — и Варя и стала торопливо ополаскивать лицо.
Таня нагнулась к ней и шепнула ей что-то на ухо.
Варя, набравши в рот воды, закивала утвердительно головой и, отходя от умывальника, обернулась к Тане и сказала:
— Знаю, сделай милость, не беспокойся.
— О чем не беспокойся? — подхватила Вера Сергеевна, стоявшая у двери рядом с Еленой Антоновной. — Солнцева, отвечай!
Варя замялась и, утирая полотенцем лицо, оглянулась на свою подругу.
— Я ей говорю, что у нее все волосы на лбу мокры, чтобы она вытерла, а она говорит, сама знаю, не беспокойся, — ответила бойко Таня за Варю.
— Наш пострел везде поспел, — сказала Елена Антоновна, строго посмотрев на Таню. — Тебя спрашивали? Солнцева, подойди сюда, скорее.
Варя подошла и остановилась перед мадам Якуниной.
Елена Антоновна опустила глаза на стоявшую перед ней девочку со свежим, еще влажным лицом и с прилипшими ко лбу и вискам темными волосами и подумала: «Нет, не она».
— Не знаешь ли ты, кто взял работу мадемуазель Буниной? — спросила она прямо.
— Не знаю! — ответила Варя, тряхнув головой и глядя ей в лицо.
— Ce n’est pas celle là. J’en suis sûre
[106], — сказала Елена Антоновна в сторону Веры Сергеевны, стараясь говорить очень тихо.
Варя скорее поняла, нежели услышала ее слова. Глаза ее сверкнули весельем.
— Послушай, Солнцева, — наклонилась к девочке Вера Сергеевна, — что несла ты под платком сегодня после гуляния?
— Когда я несла? Где? — спросила Варя, нахмурив брови.
— Где? Ты сама знаешь. Я тебя видела. Не запирайся! — сказала Вера Сергеевна, пристально глядя на Варю. — Лучше теперь сознайся, хуже ведь будет.
— Это неправда! Вы меня не могли видеть! Я никуда не ходила.
— Я тебя видела вот с этой девочкой, — сказала Вера Сергеевна, показав рукой на Таню. — Какая-то из вас несла что-то под платком.
— Неправда! — повторила Варя, обернувшись к Тане.
Таня, побледневшая как полотно, стояла, не поднимая глаз.
Вера Сергеевна переглянулась с Еленой Антоновной. Все дети замерли на своих местах.
— Что же ты молчишь? Куда вы шли?
— Это неправда! Я никуда не ходила! — повторила Варя. — Вы нигде не могли меня видеть.
— Я тебя видела вместе с ней, — повторила Вера Сергеевна. — Вы несли…
